Главная » Документы » Акты исторические 1730 - 1799гг. » Акты исторические 1756г.

1756.05.18 — 1756.06.28

1756 г. мая 18 — июня 28. — Экстракт из рапортов за 1756 г., полученных Коллегией иностранных дел от сибирского губернатора генерал-лейтенанта В. А. Мятлева о набегах «мунгальских воровских людей» с китайской стороны в российские пределы

/л. 150/ Экстракт из полученных в Коллегии иностранных дел от генерала-лейтенанта и сибирского губернатора Мятлева репортов 1756 году.

Из перваго от 18 майя 11 сего майя получен мною Сибирской губернии города Иркуцка из канцелярии чрез нарочного казака секретной репорт, которым по уведомлению обретающагося в Нерчинске Федора Соймонова объявляет, что посылан был от Нерчинской канцелярии казак для некотораго тунгуса, которой 3 марта сего году, возвратясь, подал данной ему с российского Кулусатаевского караула репорт. А в нем показано о приезде туда с китайского караула мунгальского караульного зангина Убушея с товарыщем, которыя секретно сказывали, яко мунгальцы на озере Гишуле, в зборе около 400, и намерены нападение учинить на российских тунгусов. И притом письменно объявлял, что казак, которой ему репорт дал, догнал ево на дороге и сказывал ему, что он ехал с репортом и начевал в Гуновском роду в юртах, где китайцы напали человек с 400 и всех тунгусов и ево ограбили и скот отогнали. А 4 того ж марта с Гуновского караула приехал казак и объявил, что мунгальцы человек с 300, вооруженные, напали на караул, и при нем с 30, /л. 150 об./ а потом и достальные того роду с 40, всего с 70 юрт розбили и ограбили, и одного тунгуса убили, а трех ранили, и взято лошадей с 900, рогатого скота 1100, верблюдов 200, баранов и козлов 12000, и во всем том роде дневной пищи не осталось.

Из 2 от 14 июня

28 майя и 1 сего июня репортами Сибирской губернии города Иркуцка канцелярия да брегадир и селенгинской комендант Якобий по полученным из Нерчинской воеводской канцелярии известиям, а во оную по репортам с российских пограничных караулов объявляли о приезде на 23-е число февраля сего году в ночи из заграницы на караульных и улусных 61 юрту военною рукою мунгальских людей, например, до штисот человек, вооруженных в панцыри и в куяки, которыя учинили напуск стрелять из ружья и из луков. Причем до смерти застрелили одного ясашного да у караульного зангина ногу саблею изрубили и из лука стрелою ранили, да двух коней подстрелили. И собрали те мунгалы ходячей тех юрт разной скот и табун, причем усмотрены [127] предводительми и начальствующими из стоящих на пограничных караулах халзан, залан да три зангина /л. 151/ и угнали весь скот заграницу, а именно: 92 верблюда, 1877 голов конного табуна, 1700 скота рогатого, 27100 баранов и козлов, да мяхкой рухляди у промышленной в ясак 62 лисицы, 3000 белки, денег, доплатных к непромыслу зверей, 756 рублев, да из замучения отняли военного приготовления 21 пищаль, три куяка площевых, два олбока, или бумажника, 42 сайдака, в том числе несколько насекных серебром с луками и со стрелами, с боевыми и с кибирями, 53 седла с уборами и с уздами, муских, насекных серебром, и простых. Потом начали грабить всякой домовой скарб и войлоки, и веревки с юрт, и всякое разное платье мужеское и женское, и все, что ни было, к тому ж и убойное для еды мясо. Все, обовьюча, повезли, а у жен их и дочерей имеющияся по их иноверческому обыкновению корольковые привесы и с кос убор, и из ушей серьги. Все обобрав, оставя только у юрт одне деревья, и поехали за границу на свою землю. И притом сказали, что де будут к ним ездить в гости подобным образом вскоре и завсегда, от которого наглого неприятельского мунгальского нападения, убивства и грабежа пришли те караульные тунгусы в крайнее раззорение и всеконечную нищету и не токмо ясак в казну Ея императорскаго величества заплатить /л. 151 об./ не в состоянии, но ожидают себе от хладу и гладу безвремянной смерти, ибо от них скот весь отнят, а хлеба не имеют, и тако уже признавают себя за гиблых людей.
Да в том же феврале месяце на речку Зуткулей набегало мунгальских воровских людей, вооруженных, в куяках и панцырях человек со сто и отбили сильно конного табуна 400, рогатого скота 100 голов, и из семи юрт имеющейся разной пожиток, в котором числе были куяки и панцыри, ружья и сайдаки со стрелами без остатку увезли, а скот угнали в марте месяце с урочища речки Туры. Воровския ж люди угнали конного табуна 100 голов, да ограбили Кубухайтуевского, Куласутаевского и Доролгуйского караулов у караульных руских казаков девять лошадей, три ружья, три сумы переметныя с харчевым припасом, денег 10 рублев, шубу, полушубок, малахай лисей, унты, рубаху и штаны, бумажник, лук с сайдаком и со стрелами, палаш с портупеей, семь мерлушек, три мешка с хлебом, в том числе два с мукою и один с сухарями.

Из 3 от 13 июля

4 сего июля Сибирской губернии города Иркуцка из канцелярии да от брегадира и селенгинского коменданта Якобия получены мною четыре репорта, из которых по двум /л. 152/ единственно по присланным из Нерчинской воеводской канцелярии доношениям объявляют. 28 минувшаго марта по утру на Доролгуйской караул набежало из китайской стороны вооруженных в куяках и панцырях мунгальских воровских людей с 300 человек. И по набегу, разбив тот караул, и у караульных казаков и тунгусов, всего 11 человек, перевезав руки и ноги и посадя в колоды, и имеющияся при оном карауле указы и инструкции, отобрав, сожгли, а другия придрали и, оставя при них в карауле 40 человек, а достальныя уехали в российскую сторону на реку Заднюю Агу к состоящим там тунгусам, у которых по наезде, разграбя около 30 юрт, а потом как конной табун, так рогатой скот и верблюдов, всего голов тысячи с три, отогнав, сильно взяли с собою и оттуда с полученною добычею, приехав на Доролгуйской караул, обрав и на оном имеющихся у караульных тунгусов 22 лошади, да из трех юрт две винтовки, сайдаки и стрелы, куяки, панцыри и протчия разныя пожитки увезли в свою китайскую сторону. И при отъезде, развезав у караульных казаков и тунгусов руки и ноги, оставили почти в однех рубахах. /л. 152 об./
Да 16 апреля мунгальския ж вооруженныя воры во многолюдстве на реке Онон Акшинскую деревню и пограничной Тохторской караул разбили и [128] разграбили, и в добычу с собою увезли казенного: денег 27 рублев, фузей со штыками, шпаг с медными ефесами и портупеями, сум патронных с перевезьми и с патронами, каждого звания по три. А в каждой суме было по 18 патронов, кафтанов зеленых с камзолами красными, суконных три сапогов и башмаков по три пары, ладану кадильного полтора фунта, одно блюдо оловянное в семь фунтов. Партикулярного: денег 312 рублев, лошадей, в том числе четыре с седлами, 94, рогатого скота 237, баранов и козлов 247, верблюдов — три, винтовок 16, луков с сайдаками и со стрелами 20, боевок 140, лук с сайдаком серебреным и одно седло в оправе серебреной, палашей с портупеями три, бумажник один, две лисицы и два кафтана васильковых суконных, камзол китайчетой, кушак, шапку лисью, два платка гранитуровых, 31 рубаху, штанов китайчетых суконных и лосинных /л. 153/ 18, портов 12, одну шубу и тулупов овчинных четыре, даху яманью, войлок, бахилы, шесть сум переметных, три деланныя зверины, 40 мерлушек черных и белых, три огнива серебреных, каждой по полтора рубли, разных домовных пожитков и вещей, муки и протчаго на четыреста на сорок на три рубли.
И хотя де при разбойническом их набеге в Акшинской деревне из караульных отставной драгун Петр Опрелков и стрелял в мунгальца один раз, но они де на то невзирая, приступили на близ и говорили, что ежели без бою пожитков не отдадут, то всех их прибьют и домы их прижгут, и по малолюдству, что всех было на Тохторском карауле 20, а в Акшинской деревне 15, а мунгальцов вооруженных наехало более 200 человек, не смея противиться и убоясь смерти, допустили их до разграбления домов. И об оном въезде и грабеже от брегадира Якобия в Ургу х китайским пограничным управителям, тушету-хану с товарыщем, от 19 майя с нарочным писано и требовано, дабы во удовольствие российской стороне во исполнение мирного трактата в самой возможной скорости чрез нарочную надежную команду нападавших на Акшинскую /л. 153 об./ деревню и Тохторской пограничной караул, також и прежних, въезжавших на усть речки Житкули, мунгальских разбойников переловить и ограбленное ими все, отискав, возвратить в российскую сторону и с ялою. И им за тот вооруженною рукою въезд и разбойничество, и за все протчия притом продерзости учинить по их китайским правам и по силе трактата 10 пункта1 явно российской стороне без всякаго упущения и определить на нерчинскую границу довольныя команды, которыя бы накрепко смотрели, дабы из китайской в российскую сторону никакия воры отнюдь не переезжали и никакого непорядку и обиды не чинили. А ежели они, управители, по тому требованию удержания въездов своим ворам в российскую сторону так, как и по прежним письмам не учинят, то де он, брегадир Якобий, имеет представить в Высокоправительствующий сенат, откуда уповает принесена на них будет в немедленном времени жалоба в их китайском Трибунале, и, следовательно, о том будет ведать его богдыханское величество, и уповательно не минует от его величества гнева и тяжкого ответа, ибо де оное его величеству слышать, без сумнения, неприятно быть может. /л. 154/
Из посланных от брегадира и селенгинского коменданта Якобия к мунгальским пограничным управителям писем (кои в Коллегию присланы от сибирского губернатора Мятлева при репорте его от 17 сентября 1756 году), в которых от него, брегадира, писано:

От 20 июня

Сего июня 18 числа получил я из Нерчинска с границы репорт, что в ваших мунгальских воровских артелях подлинно имеются российские заморской брацкой родка да Сарадульского роду тунгус Дусевул, да кроме их, пять человек, в том числе один лама. И те мунгальские воровские партии намерены со оными российскими к ним перешедшими людьми паки напасть в [129] российскую сторону до Ингоды реки. Того ради чрез сие прилежно вас прошу, благоволите по преждепосланным от меня к вам письмам оных мунгальских воров от того намеренного и от всегдашняго их нападения всемерно удержать и неотменно их в скорости переловить, и учинить с ними по трактату явно российской стороне, а вышереченных, находящихся между ими, российских людей в немедленном времени отдать в российскую сторону, и обо всем том с сим же посланным от меня толмачем меня уведомить.

От того ж 20 числа

В посланном от меня к вам от 4 июня сего году с вашими бошками Шаргулом и Дармаем письме написано, что на посланныя от меня к вам от 17 и от 19 чисел минувшаго майя месяца с толмачем Семеном Сургуцким два письма, хотя вы в присланном ко мне с ним же толмачем своем письме объявили, что де по тем моим письмам /л. 154 об./ вашим ялинским начальникам накрепко приказано будет. Но я от вас требовал и ожидал уведомления не такого и не об одном том, чтоб ялинским начальником того приказать, точию вами обо всем по тем моим письмам настоящем и необходимо нужном, а особливо во удержании с вашей стороны воров, чтоб не въезжали в российскую сторону, какое определение учинено ль? О том ничего не упомянуто. Того ради тем письмом я паки от вас требовал, дабы вы по тем моим письмам прислали ко мне обо всем, оными письмами требуемом, обстоятельное и полное уведомление, с получения оного в возможной скорости с вашими нарочными бошками. Но и на то письмо поныне ответствия от вас не получил же.

При сем же надобно вам в разсуждение принять, что по одному сему письму, какую великую сумму с вашей стороны в российскую сторону неотменно заплатить надлежит. И притом должно вам мыслить, что вы от удовольствия во оном требовании никакими отговорками отказать не можете, ибо по доброй дружбе и по обязательству мирным трактатом (которая российскою стороною всецело содержится и всегда содержано быть имеет) неминуемо следует вам такую великую сумму в российскую сторону отдать, а когда станите отдавать, то уже оное само приведет вас в такую чувствительность и раскаяние, что вы совершенно признаетесь, яко напрасно своих воров так строго и крепко не удерживали и смотрения иметь не приказали, как я прежде многократно и почти безпрестанно /л. 155/ от вас требовал. Из чего тогда и увидите ясно, что против той заплаты несравненно лехче бы и не убыточнее б было, чтоб вам своих воров по моим требованиям удержать и того накрепко смотреть.
И чрез сие дружески прошу вас в вышеписанном во всем требуемом удовольствие показать российской стороне немедленное по силе мирного трактата и во удержании с вашей стороны воров учинить по моим прежним письмам в силу того ж трактата и вследствие верной доброй соседственной дружбы и взаимного обоих сторон пограничным жителям покою, ибо ежели особливого строгого удержания и искоренения тех воров не учините, то они что дольше, то больше въезжать будут, как то из моих писем видеть можете, что безпрестанно ваши воры въезжают, не имея страху нисколько, яко б то им нарочно попускается и потакается.
А на вышепомянутые мои письма, посланныя к вам от 17 и от 19 чисел майя с толмачем Семеном Сургуцким и от 4 июня с вашими бошками Шаргулом с товарыщем, прошу ж уведомить обо всем ясно с нарочно посланным от меня с сим письмом толмачем Васильем Шариным2.

От 28 июня

Безпрестанно я к вам пишу о удержании ваших мунгальских вооруженных воров от въездов в российскую сторону и от чинимаго ими раззорения и смертного убивства, но по тем моим письмам от вас не только не чинится [130] того тем ворам удержания и искоренения и не показывается в том /л. 155 об./ российской стороне удовольствия, но и одного требуемого мною уведомления ко мне от вас не присылается, и для чего оное делается, я признать не могу.
Однако ж по таким вашим неудовольствиям в тех справедливых российской стороны непрестанных и для сохранения с вашей стороны трактата нужных требованиях и, видя весьма явно, что вы с теми ворами ничего не чините, наподобие то будто управиться с ними, ворами, не можете или смелости и силы не имеете. И потому они, воры, как безстрашные злодеи, что дальше, то более дерзновенно чинят в российскую сторону въезды и грабежи, необходимо принужден я для недопущения тех ваших воров до въезду в российскую сторону иметь ныне в своей стороне некоторую команду, и как из той команды сего месяца 10 числа несколько человек послано было для под смотру, не поедут ли ваши воры в российскую сторону по недавному своему пред сим намерению (о котором я вам в письмах моих от 20 июня на русском и манжурском языках вам объявлял) и будучи тем посланным близ Тохтора-речки. То в том месте незапно набежало ваших мунгальских вооруженных воров с 200 человек, и по той незапности из тех бывших для подсмотру российских тунгусов поимали четырех человек и совсем их ограбили донага, и не удовольствуясь тем, привязав их, тунгусов, к лошадям, таскали и до смерти убить хотели, спрашивая одно то, для /л. 156/ чего они, тунгусы, в том месте были, и по такому де нестерпимому мучительству принуждены они вашим ворам сказать, что они тут были ис той команды для подсмотру въезда в российскую сторону их, воров, и чем только оное ваши воры услышали, то тотчас зделали между собою совет возвратитьца в свою мунгальскую сторону. И действительно возвратились, отпустя оных тунгусов пеших нагими, а чрез какое место оные воры возвратились, о том вам впредь объявлено будет, ибо ныне тех воровских следов вашим караульным не здано затем, что в том месте ваших караулов не только не имеетца, но и в тех ворах в 200 человеках были сами мунгальские двух караулов караульные, а коих караулов и кто имяны, о том впредь известны будете.
Еще ж в нынешнем же месяце ваши пограничные четыре караула, а имянно Цаган Норасой, Ангалтуйской, Таргунцайской и Кулыжинской от своих мест откочевали внутрь мунгальской стороны так далече, что российские караульные ни сыскать, ни проведать их не могли.
И сколько ж те с вашей стороны частыя вооруженною рукою въезды противностию своею трактату ни важны, но я вам и чрез сие засвидетельствую, что с российской стороны всегда трактат наблюдаем, мир почитаетца и добрая соседственная дружба хранитца. И в тех причиненных /л. 156об./ въездами грабежах и обидах ожидаютца удовольствии, чего ради прошу вас, благоволите в вышеписанном вооруженных мунгальских воров двухсот человек въезде и во ограблении, и в мучении, и в намерении убить до смерти российских четырех человек, учинить российской стороне по силе трактата полное удовольствие, тако ж по прежним моим письмам о невъезде ваших воров более в российскую сторону и о учреждении ваших же пограничных караулов, на которых местах оных не имеетца и о прикочевании вышереченным четырем караулам на прежния их места на границу, и чтоб впредь оные ж и другие караулы со своих мест не откачевывали, учинить же немедленное определение и действительное тех въездов удержание и пресечение, дабы чрез то я от переписок с вами, а нерчинское 3 пограничные жители от безпокойства и раззорения могли быть в покое, какой и по дружбе быть надобен. И что по сему письму вы учините о том, прошу с сим же моим посланным меня уведомить. [131]
В письме от мунгальских пограничных управителей к бригадиру Якобию писано.
Прислано от вас к нам восемь писем с переводами, ис коих объявлено в одном, что де российские тунгусы, 100 человек, нашего ведомства у бошка Улзутуя ограбили скот и протчее, и что вы, не дожидался следствия /л. 157/ ялинских начальников, нарочно определили о том изследовать обретающемуся на Цурухайте капитану.
Да сверх вышеписанного вы от нас требовали о въезде нашими людьми 200 человеками в вашу сторону и о пограбленном теми людьми у ваших людей лошадях и скоте, и о протчем немалом числе изследовать немедленно, и о том вас обстоятельно уведомить.
Да скочевавшия б де с надлежащих мест наши четыре караула были на прежних своих местах, да где не имеетца поставить бы караулы ж и обо всем том учинить определение.
Да в вашу же де российскую сторону наши люди многократно въезжают и от ваших людей чинят немалые грабежи, и что де об оном и напредь сего к нам от вас писано, и на то де вы от нас получили ответу только то, что от нас ялинским начальником приказано, а ныне вы о том от нас требовали ясного уведомления, в какой силе оное приказание было.
А что же с вашей стороны о въезде ваших людей ста человек в нашу сторону и о пограбленном ими приказано изследовать на Цурухайте капитану, то и от нас потому ж в равной силе изследовать приказано ж /л. 157 об./ о сообщившихся ваших людях с нашими людьми воровскою партиею для изловления как ваших, так и наших людей, от нас послан в тамошние места как х караульным смотрителям, так и в улусы нарочной. А как оные ваши люди будут переловлены, то об оном вас обстоятельно уведомим.
А о требующемся от вас по четырнатцати пунктов воровстве, произшедшем на нерчинской границе, то об оном обо всем от нас нашим ялинским начальником накрепко приказано изследовать, да о воровстве ж, требующемся по четырем пунктам, по тому ж от нас приказано нашим ялинским начальником изследовать.
Что же с вашей стороны будут впредь о делах письма с переводами на манжурском и мунгальском языках к нам присылатьца, то оные и мы почитаем за надобное, а о требующемся по прежним вашим письмам обстоятельном к вам уведомлении, также якобы и обещаемости нашей определить сверх ялинских начальников на нерчинскую границу нарочного начальника, то обо всем оном по приезде нашу в Ургу и по справке с письмами и с трактатом вас обстоятельно уведомим впредь.
Хотя же вы требовали от нас, чтоб впредь к вам письма о делах присылать на манжурском и мунгальском языках, /л. 158/ но только мы манжурской грамоты, как и прежде к вам от нас было писано, не знаем.
А что вы от нас требовали о многократном в вашу сторону наших 200 человек партиею и о имеющихся в той партии ваших людях въезде и о многом грабеже, и от откочевании наших четырех караулов, и об определении б, где не имеетца вновь караулов же, то для изследования о въездах и определения прежних четырех караулов на старыя места, а о новом караулов по требованию с вашей стороны учреждении, хотя о том в трактате и не показано, но однако ж для осмотрения тех мест, и есть ли во оных с вашей стороны учрежденные караулы, а особливо и переловления вышепомянутых воров, послан от нас нарочной. И как оной ис тамошних мест возвратитца, и мы оные все известии получим, то об оном о всем вас обстоятельно уведомим.
А о требующемся от вас по вашим прежним письмам наших людей в вашу сторону въезде и о учиненных грабежах от нас нашим ялинским [132] начальником, в какой силе было приказание, и о том бы вас уведомить обстоятельно. Но напредь сего от нас было нашим ялинским начальником приказание в той силе о требующемся теми вашими письмами изследовать как караульными, так и улусными нашими людьми в самую тонкость и по надлежащим пунктом, то б оное в вашу сторону /л. 158об./ отдать, а впредь бы воров до того отнюдь не долущать. О том им велено было всеми способы старатьца к пресечению того.
Для того сим письмом по вашему всему требованию по пунктом вас и уведомляем.
Небом возведенного 21 году летняго последняго месяца 23 числа.
К мунгальским пограничным управителям от бригадира Якобия от 12 июля писано.
Получил я от вас сего июля 10 дня ваше письмо чрез стольника Ендона с товарищем, писанное по вашему счислению 21 году летняго последняго месяца от 23 числа, состоящее в дву пунктах. Якобы о въезде в вашу сторону российских людей и о учинении грабежа впервые двусот человек на урочище Хашатуе пятого месяца 12 числа, вторично в местах против мояку Хорин Нарасу в кочевье зангина Дагая Мышьева году летняго средняго месяца 27 числа. И требовали вы, чтоб о том о всем немедленно изследовать и учинить вашей стороне удовольствие.
А понеже ежели вы объявляете об оных въездах в таком разуме, что оные были в нынешнем году, то те воры, может быть, ваши, а не российские, потому, что во оном, пятом месяце, а по-нашему в минувшем июне месяце ж, въезжало ваших вооруженных воров з 200 человек в российскую сторону за Онон-реку на речку Токтору. И как на том месте поимали наших четырех тунгусов и чрез мучение уведомились от них, тунгусов, что в российской стороне для предосторожности /л. 159/ от мунгальских воров имеетца нарочная команда, то по притчине того они, воры, возвратились назад в мунгальскую сторону, о чем я к вам обстоятельно в письме моем от 28 того июня сего году с толмачем Василем Шариным писал. И вы оное на Кяхте от него, Шарина, получили, почему признавать надобно, что когда оным вашим ворам при том в российскую сторону въезде ограбить ничего не удалось, то они вместо того учинили грабеж в своей мунгальской стороне на урочище Хашатуе, а чтоб в вашей стороне не узнали, что тот грабеж учинен от них, яко от ваших же мунгальских воров, то они нарочно при том грабеже разграбленным вашим людем вымышленно сказали, якобы они, воры, российские люди, уповая, что в том лехко и точно ваши пограничные начальники и протчие люди поверят по означенному случаю, что в российской стороне близ речки Токтора наша команда имеетца и об оной де качующие против тех мест у границы мунгальцы каким-нибудь образом в то ж время узнать могут. Сверх же того, что оной на урочище Хашатуе грабеж учинен подлинно вашими мунгальскими ворами.
О том вы сами можете за достоверное признавать и посему, что оных воров следы в российскую сторону никому не отданы и не слежены, а в летнем среднем месяце, то есть по-нашему в майе или в том же июне месяцах, у зангинов Дагая и Залагая грабеж учинен уповательно вашими ж мунгальскими ворами, ибо из них /л. 159 об./ Загалаи ездил к Цецен-хану в том жаловатьца. К тому ж о том сами они, Дачаи и Загалаи, сказывали нашему рускому человеку, а кто он имянем и когда, и где ему сказывали, о том я объявлю вам впредь, а на Цуру-хайте объявлено быть может при нынешнем следствии. А что вы объявляйте некоторых бывших при оном грабеже по имяном, то может быть, что оные и подлинно российские токмо те, которые пристали к вашим ворам, ибо ваших воров имеетца многое число в двух артелях, а на которых местах они, воры, живут и кто у них начальники, о том я уже давно известен. Точию ныне того вам имянно не упоминаю для того, что буду ожидать, каким образом в [133] унятии и во искоренении их с вашей стороны поступано будет, також чтоб российские люди во оных месяцах в вашу сторону могли въезжать и грабеж учинить. То оное мне сумнительно тем наиболее, что в то время от меня при границе имелось особливое крепкое смотрение, к тому ж и репортов о том не имею, а о других делах, в то же время зделавшихся, репорты присланы.
И хотя по оным обстоятельствам, и что оное ваше письмо о касающемся до грабежа во оном пятом месяце не ясно в том, что в котором году оной грабеж был и где, и кому следы зданы, того не написано, не надлежало б по тому вашему письму до особливаго от вас ясного требования никакого следствия /л. 160/ производить. Однакож о грабеже Удагая 4 и Загалая несколько написано, кому следы зданы, а паче письмами разменялись, то как по сему, так наипаче для вящаго показания справедливости, чинимой с российской стороны во всех ваших делах и для ведома вам, какая в тех и таковых к вам репортах правда объявляетца, писал я обо всем оном.
Сего ж числа на Цурухант ко определенным от меня ялинским начальником с нарочным и велел изследовать в скорости, чего ради и от вас сим требую, благоволите вы приказать своим цурухантуевским ялинским начальником об оных двух делах по оным вашему письму немедленно обще с нашими ялинскими начальниками изследовать, и зангинов Дагая и Залагая туда ж на Цурухант отослать. И тот руской человек, которому они, Дагай и Загалай, о вышеписанном сказывали, для улики их на Цурухайте будет же, что и вы по сему письму учините. О том имею от вас ожидать немедленного уведомления.
А в заключенном между Российским и Китайским государствами и размененном в 1728-м году трактате в следующих пунктах написано.
В 1-м, сей новый договор нарочно зделан, чтоб между обоими империями мир крепчайший был и верный, и от нынешняго дни каждое государство своими подданными имеют владеть и удерживать. И зело почитая мир, каждой имеет жестоко своих собирать и крепить, чтоб никакого противнаго дела не могли возбудить. /л. 160 об./
В 8-м, пограничные обоих империй управители имеют не продолжительно по правде каждое дело решить, а ежели будет замедление за свою партикулярную корысть, тогда каждое государство да накажет своих по своим правам.
В 10-м пункте написано: впредь, ежели кто из подданных обоих государств перебежит, казнен да будет в том месте, где поимается. Ежели оружейные перейдут за границу, учиня грабежи и убивства, также смертию имеют быть казнены. Кто же оружейною рукою без запечатаннаго пашпорту також де за границу прейдет, хотя б и не учинил убивства и грабежа, однакож наказан имеет быть, как надлежит. Ежели кто из служилых, или иной кто, покраджи господина своего, убежит, ежели будет Руского владения, да будет повешен, а ежели Китайского владения, имеет быть казнен на том месте, где поимается, а вещи, покраденныя, да возвратятся его господину.
Подлые люди, которые без пашпорту прейдут заграницу, також де имеют быть наказаны, как российской посол Сава Владиславич Ильлирийской граф постановил.

По листам на полях справа и под текстом скрепы: Протоколист Василей

Обезьянинов. Канцелярист Василей Дедекин.

На л. 150 в левом верхнем углу:
№ 11.

АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/1. 1756 г. Д. 8. Л. 150 – 160 об. Копия.

Другая копия // Там же. Л. 216 – 234.
5

Комментарии

1. На основании 10-й статьи Кяхтинского трактата предусматривалось суровое наказание нарушителям границы: «Впредь, ежели кто из подданных обоих государств перебежит, кажнен да будет в том месте, где поймается. Ежели оружейные перейдут за границу, учиняя грабежи и убийства, также смертию имеют быть кажнены» (см.: Русско-китайские договорно-правовые акты... С. 46).
2. Краткие биографические сведения о Василии Шарине представлены в его челобитной императрице Елизавете Петровне (17 января 1758 г.). Из нее следует, что Василий Шарин был определен в солдатскую службу в Якуцкий полк в 1737 г. «ис казачьих детей города Селенгинска». С 1744 г. его стали использовать «для толмачества в мунгальском языке», а также «для секретных разведываниев» в пограничных делах. Дважды Василий Шарин побывал в Пекине. Первый раз в 1753 г. с поручиком И. Якоби, отправленным с листом в китайский Трибунал, а второй раз с курьером В. Ф. Братищевым в 1757 г. В. Ф. Братищев высоко оценил способности и работу В. Шарина, который, будучи неграмотным, в «словесных переводах на мунгальском языке весьма тверд и способен». 31 декабря 1758 г. гренадер В. Шарин за хорошую службу императорским указом был пожалован в дворяне города Селенгинска с жалованьем «первостатейных дворян» (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/1. 1758 – 1759. Д. 9. Л. 17 об.).

3. Так в тексте.
4.Так в тексте, по-видимому, речь идет о вышеназванном Дагае, следует читать: у Дагая.
5. Текст расположен на правой половине листов. Документ без подписей

Воспроизводится по:

Русско-китайские отношения в XVIII веке. Документы и материалы. Т. VI: Русско-китайские отношения. 1752 – 1765  № 29, С. 126 – 133. М. 2011

Категория: Акты исторические 1756г. | Добавил: ostrog (22.09.2014)
Просмотров: 1925 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]