1700г. декабря 31. — Царская грамота тобольским воеводам о допросе посланцев калмыцких и киргизских тайшей, если они приедут в Тобольск, по чьему приказанию Калмыки и Киргизы делают набеги на деревни Томскаго и Кузнецкаго уездов.
От великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, в Сибирь, в Тоболеск, ближним нашим боярину и воеводам князю Михайлу Яковлевичю да столнику князю Петру Михайловичю Черкаским, да дьяком нашим, Афонасью Парфенову, Ивану Обрютину. Ведомо нам великому государю учинилось, по допросам Сибирян, томских сына боярского Калины Греченинова с товарыщи: до поезду де их из Томского дней за двенадцать, в Томском ясашной татарин сказывал, что киргиские и Шусты воровские люди пришед человек с семдесят, Томского уезду Бурнашевой, Бедриной деревень на полях побили до смерти 15 человек мужеска и женска полу, а иных и сыскать не могли, и скот отогнали. И посылан де за теми воровскими людми томской казачей голова Осип Качанов, а с ним конных служилых людей 300 человек; а ведомости де от него Осипа никакой при них не было. Да из Кузнецкого де, прибежав с Отписки, служилой человек Якимка Синкин сказывал, что под Кузнецкой и под уезды сентября в 17 день нынешнего 1700 году пришли Киргизы ж и Черные Калмыки и Шусты, которые жили под Томским, и горные Татара, и под Кузнецким де монастырь сожгли, и деревни разорили, и крестьян побили, и выезжих беглых Калмыков, которые жили в Кузнецку, юрт со сто разорили, и жен и детей их и рогатой и всякой скот побрали в полон; и из того де полону калмыцкая женка, прибежав в Кузнецкой, сказывала, что Киргизы хотят под Кузнецким [102] стоять 10 дней, а ждут Матура тайшу да Кокона Батыра; а как де Матур и Кокон приедут, и они де станут брать город; а будет де Матур и Кокон в десять дней не будет, и они де Киргизы из-под Кузнецкого пойдут, в свою землю. А под Томской де Киргиз пошло тысячи с полторы. А грацких де кузнецких всяких чинов людей всякой скот и лошадиные стада побрали все, а свиней покололи и хлеб пожгли и потоптали, и стоят под городом на полях тысячи с полторы. А другая сторона за рекою Томью, где живут служилые люди и крестьяня, цела. А воевода де Ларион Синявин с братом Борисом да с служилыми людми, человек в дву стах, выезжали из города трижды и с Киргизы билися, и на том бою у Киргиз одного человека убили из пушки, а служилые люди все в целости, и на бою стоял он Ларион крепко. А прежней воевода Лев Нарыков в то время был в городе.
А из Томского де, по тем вестям, в Кузнецкой посланы - на выручку 100 человек. А задоры де чинятца от Киргиз, а от руских де людей никаких задоров не бывает. Да весною де приходили в Киргискую землю от Араптана контайши два зайсана, и прислали в Томской посланца говорить: от кого война с рускими людми и задоры чинятца? и естли от Киргиз, и они де зайсаны киргискова князца Корчинка Еренякова хотели отдать в Томской головою. Да тот же де посланец говорил, чтоб Коштацкой острог свесть, а им де служилым людем от того Коштацкого острогу разорение великое, и нам великому государю прибыли и пашенных земель и лесов нет, и про киргиской приход с ведомостию за далностию вскоре никоими делы послать невозможно; а служилые де люди, которые посылаютца в тот острог, живучи, нужу и голод терпят великой, а иные оцынжали и померли; а неприятелские де люди около того острогу живут в самых ближних местех, и [103] из того острогу для дров и воды не выпускают; а служилые люди в тот острог вместо себя наймуют на полгода рублев по девяти и по десяти, и от тех наймов разорились, и чтоб тот Коштацкой острог свесть. — И как к вам ся наша великого государя грамота придет, и вы б ближние наши боярин и воеводы князь Михайло Яковлевич да столник князь Петр Михайлович и дьяки, буде от калмыцких и киргиских тайшей от контайши и от иных в Тоболеск будут какие посланцы, велели их допросить: подлинно те Калмыки и Киргизы его ль контайшины? и буде его, для чего к нам великому государю он посылает с миром погодно посланцов своих, которым наше великого государя жалованье и подводы дают свои, со всяким споможением отпущают, а в то ж время его ж подданные наших государевых людей побивают и скот отгоняют и всякое разорение чинят, чего делать было недовелось; и что про то они порознь скажут, о том к нам великому государю в сибирской приказ писать наскоро с нарочными посылщики. А пока об них наш великого государь указ будет, буде они скажут, что под теми городы были и то разорение чинили его контайшины люди, и тех приезжих людей до нашего великого государя указу в Тоболску задержать и товары у них всякие и рухлядь переписав и к росписям велеть им приложить руки, в сохранное место, за нашею великого государя Тоболскою печатью, положить, чтоб тем товаром и рухледи не учинилось какой порухи и от пожаров гибели; а им посланцом давать кормец из тех же их товаров и рухледи с запискою, да о том к нам великому государю писали, а отписку велели подать в Сибирском приказе думному нашему дьяку Андрею Андреевичю Виниюсу с товарыщи. Писан на Москве, лета 1700, декабря в 31 день.
[104]На подлинной грамоте пишет тако: дьяк Иван Чепелев. Справил Матюшка Маскин.
Тобольск, кн. 3, акт № 139.
Воспроизводится по:
Памятники сибирской истории XVIII века. СПб., 1882. Книга первая. 1700–1713. № 23, С. 101 – 104.
Стиль, пунктуация и орфография сохранены, буквы старого русского алфавита заменены современными.
Сетевая версия – В. Трухин, 2013. |
