1699 г., мая 30. — Челобитная илимского воеводы стольника Б. А. Челищева на руководителей илимского восстания и выборное управление города

/л. 528/* Список
207-го майя в 30 день. В Енисейску на съезжем дворе перед думным дьяком перед Данилом Леонтьевичем Полянским да перед дьяком Данилом Берестовым явился прежней илимской воевода, стольник Богдан Челищев, и подал за своею рукою челобитную на илимских жителей, а в челобитной пишет.
Великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичю всеа Великия /л. 527/ и Малыя и Белыя Росии самодержцу бьет челом холоп твой Богдашка Челищев.
По твоему великого государя указу был я, холоп твой, в—Ылимску воеводою, и в прошлом, государь, в 204-м году в майе месяце ездил я, холоп твой, из-Ылимска по обещанию помолитца в Киренской острожек в Троетцкой монастырь, а со мною, холопом твоим, были на Киренге подьячие Петрушка Лазарев да Ондрюшка Учюжников да десятник казачей Ивашко Литвинцов, казаки Левка Белоногов, Васька Кулаков, Васька Кузнецов, Силка Сенотрусов, Прохорко Черемисинов, Ивашко Кирнаев, Кирюшка Куниловской, Васька Караулов, Федька Кабанов, да для ясачного збору сын боярский Пиминко Сташкеев, Филька Судейкин, да для денежного збору был пятидесятник Микишка Карсаков, да для таможенного збору таможенной голова Стенька Пежемской, да подьячей Стенька Шангин. И киренской поп Михайло Данилов, умысля воровски и хотя возмутить народом, в майе ж месяце велел благовестить на соборе не в празнишное время, и по благовесту собралися многолюдством в церковь/л. 526/тамошния жители. И я, холоп твой, пришол, и он, поп, начал петь молебен, и пев по отпущению вышел со крестом и не пустил меня, холопа твоего, ко кресту, учал говорить мне, холопу твоему, чтоб я не жил на Киренге, а буде стану жить — быть худу. И про красноярцов воспоминал, что учинили над воеводами и миром возмучал. И я, холоп твой, слыша возмутительные слова из церкви вышел и от тамошних жителей никаких слов возмутительных не было. И после, государь, того ясачной зборщик Пиминко Сташкеев да Филька Судейкин пошли вверх по Лене реке для збору ясаку, и прошли в-Ылимской, а после их вскоре пошол и я, холоп твой, вверх по Лене реке. И как я, холоп твой, буду в деревне Кривой Луке, и пристал дощаником и вышел из дощаника и пошел пеш до другой деревни, а со мною, холопом твоим, шли подьячие Петрушка Лазырев, Стенька Шангин, пятидесятник Ивашко Пашков, Васька Караулов, Федька Кабанов и недошед, государь, деревни встретился со мною, холопом твоим, промышленной человек, а называли ево Мишкою Рычковым, и Стенька Шангин говорил ему, Мишке, чтоб он, Мишка, отдал долг ево. И он, Мишка, по ево Стенькину слову поворотился с нами ж.
И как я, холоп твой, в лес вошел, а под дорогою лежали пасеным делом воровские люди, человек с пятнадцать, з дубьем. И я, холоп твой, видя их побежал, и те воры поймали меня, холопа твоего, и били насмерть и обругали, бороду и волосы обрезали ножем и ограбили до нага.
А грабежем взяли у меня, холопа твоего, кресть да перстень золотые, цена пятнадцать рублев, кафтан отласной лимонной, шапку бархатную с соболем, штаны камчатыя да рубаху с портками, сапоги — цена 20 рублев; 50 золотых червонных, цена 75/л. 524/рублев. И ограбя связали и бив дубьем насмерть покинули в лесу. А те люди, которыя со мною, холопом твоим, были, помочи мне, холопу твоему, не подали и от воров не оборонили. И я, холоп твой, розвязався шол наг лесами многое время до манастырские заимки, а из манастырской заимки посылал для дощаника и для них, которые были со мною и на дощанике, а на дощанике оставались пятидесятник Микишка Карсаков, Стенька Пежемской, Ивашко Литвинцов, Васька Кулаков, Прохорко Черемисинов, Трошка Падерин, Андрюшка Ощепков, Васька Кузнецов, Кирюшка Куниловской, Левка Белоногов, Ивашко Кирнаев, Силка Сенотрусов, Петрушка Барабанщиков и по ведомости пришли дощанником все ко мне, холопу твоему, и по скаске тех, которыя со мною шли, холопом твоим, что они узнали на том разбое Ивашку Прокофьева с товарыщи. И я, холоп твой, посылал на Киренгу к прикащику к Степану Березовскому память а в памяти написал — велел тех людей хватать, про которых сказали те, которыя со мною, холопом твоим, шли. А памяти черную и белую писал подьячей Петрушка Лазарев, и белая память послана к прикащику, а черная осталась у Петрушки Лазарева. Да я ж, холоп твой, писал о розыске того розбою в Якутцкой к воеводе к Михайлу Арсеньеву, а отписки писал Петрушка ж Лазарев, и черная была у него ж, Петрушки. И как я, холоп твой, пошол из манастырской деревни в-Ылимской, и приходил ко мне, холопу твоему, на дощаник пашенной крестьянин Кипрюшка Марков, и видя меня, холопа твоего, обругана сказывал мне, холопу твоему, что де киренской поп Михайло говорил ему, Кипрюшке, чтоб де он, Кипрюшка, отпустил сына своего Егорку для розбою меня, холопа твоего, и он де, Кипрюшка, ему, попу, в том отказал и сына своего не отпустил. Да в/л. 523/тех же государь, числех и в-Ылимском сын боярской Пиминко Сташкеев, Гаранька Учюжников, Федька Рупышев, Якушка Сенотрусов, Гаранька Пискулин, Мишка Березовской, Тимошка Кирнаев, Ивашко Филипов, Ивашко Туголуков, Евсевейко Дедюхин, Онашка Тарской, Васька Цепкин, Мишка Горбун, Ивашко Псковитин, Сенька Скуратов, Куська Завьялов, Васька Чюхлин, Петрушка Морковкин, Митька Скуратов, Левка Фирсов, Мирошка Нифантьев с товарыщи забунтовали и знамя выносили и середь города ставили и в барабаны били и збор чинили и около воеводского двора караул приставливали и написали воровское письмо, что мне, холопу твоему, от воеводства отказать и послушным всем не быть, а хто с ними в совет не пойдет и х тому письму рук не приложит, и тем людем насыпав песку или каменья наклатчи в пазуху, сажать в воду, и то воровское письмо отдано Стеньке Шангину. И в то, государь, время подьячей Борис Зубов да десятник казачей Левка Кирнаев с товарыщи от такова бунту отговаривали и рук прикладывать к тому письму не хотели, и те бунтовщики Бориса Зубова под знаменем карчами бить хотели, а Левку Кирнаева к воде приводили, и они из-за тех гроз руки приложили, и о том мне, холопу твоему, объявляли. Да они ж, бунтовщики, писали на встречю к Стеньке Шангину с товарыщи, кои со мною, холопом твоим, были, чтоб они учинили ведомость как я, холоп твой, учну приезжать к городу, чтоб им было ведомо и чтоб я, холоп твой, приехав над ними не учинил чево. И как я, холоп твой, приехал в город, и те бунтовщики Пиминко Сташкеев, Стенька Шангин с товарыщи /л. 522/денщиком велели з двора сойтить и послушным быть не велели. И я, холоп твой, видя бунт и хотя их от такова бунту розговорить, пришел в приказ, чая от тех людей помочи, которыя к тому бунту пристать не хотели, и Пиминка Сташкеев и Стенька Шангин с единомышленники своими пришли в приказную избу многолюдством и кричали бутто Абакумко Облизанов знает на меня, холопа твоего, твое государево дело и невежливые слова говорили и меня, холопа твоего, бесчестили всячески и из приказные избы выслали з бесчестием, и твою государеву печать велели положить в ящик. И я холоп твой, положил твою государеву печать и запечатал своею печатью, и слыша от них крык и шум, и убоявся смерти, из приказу вышел. И после того велели бирючю кричать Федьке Кабанову, чтоб ко мне, холопу твоему, нихто на двор не ходили и жен и детей не пускали, а хто станет ходить или жен и детей пускать, и тем людем чинить наказанье, бить кнутом. И он, Федька, бирючем кричал и в то время десятник казачей Ивашко Литвинцов от такова бунту им отговаривал, и они, бунтовщики, Пиминко Сташкеев да Стенька Шангин с товарыщи ево, Ивашку, били под знаменем карчами и ящик роспечатали и твою государеву печать и дела из ящика выняли и казенные анбары роспечатывали, ходили самовольством. И после того выбрали они промеж себя выборных Ивашка Качина да Гаранку Учюжникова и написали выбор, а в выборе написали и пашенных крестьян и иных многих, и написав по острошкам и по волостям для пашенных крестьян и для иных чинов бунтовщики ездили и пашенные, государь, крестьяне к их бунту не пристали и в город не поехали, а которые/л. 520/после бунту для своих нужд приезжали, и они руки прикладывать велели поневоле, и многия мне, холопу твоему, о том объявляли, и как розыск будет, и многия о том объявлять хотели, также и проезжим людем о том многия сказывали. А с выбору, государь, список взят в приказную избу, а подлинной, государь, отдан выборным Ивашке Качину, Гараське Учюжникову. Да они ж, воры и бунтовщики, в выборе написали — буде хто выборных станет порочить или выбор роздорить, и тех бить в войске. Да в выборе ж написали — буде хто приедет на мое, холопа твоего, место воеводою и выборных станет изгонять, и им их не выдавать. Да в выборе ж написали бутто выбор все слушали, а ничем нихто не порочил и бутто все руки приложили, а у выбору и ныне, государь, многих рук нет.
А после, государь, того как они меня, холопа твоего, из приказу выслали, Абакумко Облизанов прислал ко мне, холопу твоему, на двор челобитную, что никакова твоего государева дела на меня, холопа твоего, не знает. И я, холоп твой, по бунтовщиков посылал, чтоб им сказать, что Абакумко прислал ко мне, холопу твоему, повинную челобитную.
И приходили ко мне, холопу твоему, на двор подьячей Борис Зубов, Пиминко Сташкеев, Стенька Шангин, Микишка Карсаков, Якушко Сенотрусов, Гаранька Пискулин, Митька Рокитин с товарыщи и я, холоп твой, им про челобитную сказывал, что Абакумко Облизанов прислал повинную и они не поверили. И он, Абакумко, написал другую челобитную. И как я, холоп/л. 521/твой, шол от церкви и он, Абакумко, кричал мне, холопу твоему, и всему народу и подавал мне, холопу твоему, другую повинную челобитную и тое челобитную на площади во весь народ чел подьячей Борис Зубов, а меня, холопа твоего, в приказ не пустили.
А Стенька Шангин с товарыщи кричал, что дела покинуть нельзя, для того что у них написаны меж себя великия крепости. Да он, же, Стенька, кричал бутто думной дьяк Данило Леонтьевич Полянской дощаником пришол на Илим реку и велел он, Стенька, Абакумку Облизанову повинную челобитную отнесть в приказ. И он ту челобитную в приказе подал и выборные воры Ивашко Качин, Гаранька Учюжников приняв челобитную велели взять Ивашка Немирева и снем рубаху били нагова батоги за то, что он Абакумку челобитную писал. И после, государь, того велели бирючю кричать, чтоб ко мне, холопу твоему, нихто на двор не ходили и жен и детей не пускали, а хто станет ходить и тем людем чинить наказанье. И после, государь, того многих били батогами и в тюрьму сажали — пашенного крестьянина Ефимку Семенова с товарыщи за то, что ко мне, холопу твоему, на двор ходили. А про повинныя челобнтныя они, бунтовщики Ивашко Качин, Гараська Учюжников, к тебе, великому государю не писали. И Пиминка Сташкеев и Гаранька Пискулин были на Москве в Сибирском приказе не объявили ж. Да было у меня, холопа твоего, на подьячем на Иване Харитонове денег две тысячи рублев, и в прошлом, государь, в 203-м году он, Иван, отдал мне, холопу твоему, тех денег восьмсот семьдесят рублев, а за тысячю за сто за тритцать рублев дал мне,/л. 519/холопу твоему, 50.000 белки да 10.000 горностаев да 10 сороков пупков собольих. И в прошлом, государь, в 205-м году умысля воровски бунтовщики Ивашко Качин, Гаранька Учюжников да Стенька Шангин с товарыщи, хотя меня, холопа твоего разорить напрасно и велели бирючю кричать чтоб мне, холопу твоему, нихто хлеба не продавал, а будет хто станет продавать, и тем людем чинить наказанье и имать пени, и о том памяти посылали и купленой хлеб на дороге отнимали и людей моих в тюрьму сажали, ис того моего хлеба пиво варили. И знамена выносили, а под знаменами были атаманами Васька Воронетцкой да торговой человек Максимко Месецов, и порох из твоей, великого государя, казны имали и пушки и ружье нарежали и на двор итти ко мне, холопу твоему, для грабежу хотели. И я, холоп твой, убоявся смерти и конечного разорения ту вышеписанную рухлядь отдал. Да я ж, холоп твой, отдал коня рыжава, цена 10 рублев. И взяв рухлядь и коня, порох из пушек, из ружья в городе ростреляли и с рухлядью поехал в Китай Стенькин брат Шангина Мишка Шангин с племянники с Ондрюшкою Боженовым да з Данилком Трофимовым, да Гаранькин свояк Учюжникова Ондрюшка Толстоухов. Да тою ж, государь, зимою поехал в Китай и Максимко Месецов. Да после, государь, того они ж, бунтовщики, Мишка Березовской, Васька Воронетцкой, Офонька Литвинцов, Митька Сторожилов, Левка Белоногов, Петрушка Суслов с товарыщи, хотя меня, холопа твоего, з голоду уморить, хлеб мой из-под паперти пограбили и г двору приступали и бердыши отнимали и людей моих батогами били и в тюрьму сажали и к воде калитку замыкали и караул приставливали и воды не давали. И я, холоп твой, в осаде голодом сидел и всякую/л. 518/нужду терпел, и видя смерть свою дал выборным ворам 100 рублев денег да пуд хмелю, цена 8 рублев. И они взяв деньги и хмель людей моих ис тюрьмы свободили и для хлеба в Братской ездить велели и караулу у калитки быть не велели. А грабежей, государь, хлеба взяли и на дороге отняли 250 пуд, цена хлебу 75 рублев. Да мне ж, холопу твоему, от отказу хлебной покупки учинилось убытку 200 рублев, а иное людишка мои побирались и милостину збирали, и тех, государь бунтовщиков Ивашко Псковитин ныне в Енисейском. А в прошлом, государь, в 206-м году послан был на встречю Стенькин племянник Шангина Мишка Трофимов к Мишке Шангину, и он, Мишка Шангин, отпустил китайския товары из-Ыркутцка по Ангаре реке, а сам Мишка Шангин с товарыщи приехал в-Ылимской и оставя товарыщей своих в-Ылимску, поехал он, Мишка Шангин, к Мишке Трофимову и с теми китайскими товарами пошли они к Русе с Максимком Месецовым, а товарыщи ево, Мишкины, Ондрюшка Толстоухов, Данилко Трофимов, Андрюшка Баженов и ныне в-Ылимском. А в нынешнем, государь, в 207-м году сентября в 24 день приехал в-Ылимской на воеводство Федор Качанов, и он, Федор, про бунт и про воевотство илимских жителей и про грабеж, что меня, холопа твоего, грабили не розыскивал и челобитных нихто на меня, холопа твоего, ему, Федору, не подавал. И я, холоп твой, ему, Федору, говорил, чтоб он меня, холопа твоего, отпустил в Енисейской для челобится г думному дьяку Данилу Леонтьевичю Полянскому. И он, Федор, поехал на Киренгу майя в 13 день и говорил мне, холопу твоему, чтоб я ехал в Енисейской. И я, холоп твой, оставя жену свою с людьми/л. 517/ в-Ылимском, после ево Федора майя ж в 21 день поплыл в Енисейск по ево Федорову слову. А отписки к думному дьяку к Данилу Леонтьевичю и проезжева пцсьма он, Федор, мне, холопу твоему, не дал.
Милосердый великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, те письма, про которые я, холоп твой, написал на обличение их воровству из-Ылимска взять и вели, государь, из Енисейска по тех людей, которых я, холоп твой, в челобитье написал, в Енисейской к розыску взять и розыскать против моего, холопа твоего, челобитья, а по розыску вели, государь, свой великого государя указ учинить.
Великий государь, смилуйся, пожалуй.

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб № 1139, лл. 528 — 526, 524, 523, 522, 520, 521, 519, 518, 517*. Список

Примечания:

*  Листы в столбце пронумерованы неправильно.

Воспроизводится по:

В.А. Александров МАТЕРИАЛЫ О НАРОДНЫХ ДВИЖЕНИЯХ В СИБИРИ В КОНЦЕ XVII ВЕКА. Археографический ежегодник за 1961 год. М. 1962

Сетевая версия – В. Трухин, 2012