1697 г. — Из дела о «бунте заморских казаков» против иркуцкого воеводы Афанасья Савелова 1696г.

О бунте заморских казаков

/стр. 98/ В 1697 г. октября в 18 день к Москве в Афонасьееой отписке Савелова написано: в 1696 г. в феврале месяце селенгинский сын боярский Петрушка Арсеньев да новоприсланные в Удинск полковые стрельцы забунтовали, подговоря к себе прежних селенгинских, Ильинского и Кабанского острога служилых людей, а иных взяв по неволе и промеж себя написав письменные крепости; проезжих людей и тутошних жителей грабят и присланных людей, кои посланы при нем, Афонасье, переменяют и указных памятей ни в каких делах не слушают. И для уговору де их в Удинск и в Селенгинск посылал он протопопа и детей боярских, Ивана Перфильева и служилых людей, чтобы их от тех злых дел уговорить. И они де уговору учинились [423] ослушны и от такого злого начинания не престают и похваляются идти во множестве в Иркуцк и грозят многих иркуцких жителей побить и грабить. А Удинской де и Селенгинской и Кабанской остроги в самой близости от мунгальских людей и от иных родов немирных иноземцев. И чтоб де слыша их такую шатость, от иноземцев государевым городам какой порухи не учинилось и ему, Афонасью от великого государя в опале не быть. Да в челобитной удинского прикащика Андрея Бейтона, какову прислал из Иркуцка к Москве Афанасий Савелов с вышеписанною своею отпискою, написано: удинские де казаки взбунтовались и пограбили животы Василья Арсеньева и впредь грабить хвалятся, а унять их невозможно и государеву указу чинятся непослушны, /стр. 99/ А которые де старые казаки не хотят к таком,у бунту пристать, и тех бьют на смерть и хотят бросить в воду, и чтоб челобитье его в Иркуцкой записать. В 1697 г. декабря 8 писал к великому государю к Москве из Иркуцка он же, Афанасий: в 1696 г. мая 19 воровски приплыли в Иркуцкой из-за Байкала моря в 2 пойма на дощанике да на каюке человек в двухстех и больши с ружьем и с знамены и с барабаны и во всякой готовности, будто к воинскому делу, не по прежней обыкности, удинские, селенгинские и кабанские и ильинские служилые люди, конные и пешие казаки и полковые стрельцы: Антошка Березовский, Миска Борисов, Ивашка Алемасов, Емелька Паникадильщик, Куземка Кудреватый, Данилка Фык с товарищи и пришед бунтом к городу и к воеводскому двору в многолюдстве и просили государева денежного, хлебного и соляного жалованья впредь на 1697 г. и дощаников. А на 1696 г. государевым и хлебным и соляным жалованьем все они полными оклады и на прошлый 1695 г. пожалованы, только де на 1696 г. не додано селенгинским полковым конным и пешим казакам денег 97 р. 17 алт. 2 д. И он, Афонасий, им селенгинским государево хлебное жалованье в додачу на 1696 и впредь на 1697 годы оклады их хлебные и соляные выдал сполна, а о денежном де жалованье он, Афонасий, им сказал, что выдано им будет из иркуцких доходов на 1697 г., как казна в сборе будет, и дощаники и всякие припасы отвесть им велел. И мая же в 20 числе Антошка Березовский с товарищи во многолюдстве, человек в 200 и больши, пришли к городу и к воеводскому двору в другой ряд с дубьем и кричали в кругу градцким жителям, чтобы ему, Афонасью от воеводства отказать и в приказную избу не пустить и посадить своего воровского приказного и над государевою казною поруху учинить, и сказывали на него, Афонасья, государево дело и измену, а какое дело и измена, того де они, воры, Антошка Березовский с товарищи, всяких чинов градцким людям не сказали, а он, Афонасий, за собою великого государя дела и измены никакой не знает, а как де они, вышеписанные служилые люди, /стр. 100/ к городу и к воеводскому двору бунтом приходили и какие непристойные речи говорили, и о том де ему, Афонасью, всяких чинов градские жители и Софейского дому сын боярский [424] Иван Толстоухов да Сибирского приказа подьячий Яков Чернигов подали за руками скаски. И поплыв де из Иркуцка на низ Ангары реки в Идинском и Вельском острогах и по заимкам всяких чинов жителей разоряли и животы их пограбили без остатку и они де, удинские и селенгинские и полковые служилые люди, прибрав к себе на дощаники беглых полковых стрельцов и беглых холопей и ясырей с женами и с детьми и с животы, пришед в Иркуцкой с государевым хлебным жалованьем, которое хлебное жалованье они, удинские и селенгинские служилые люди, брали в Вельском остроге, приваля к городу бунтом, умысля воровски в третье порядным делом с ружьем к городу и к воеводскому двору к нему Афонасью, приступили и из пищалей к стрельбе на него, Афонасья, и на градских всяких чинов жителей прикладывались и хотели иркуцких всяких чинов жителей из ружья побить и город и дворы [со] стороны хотели зажечь, и он де, Афонасий, с градцкими всяких чинов людьми сидели в городе от их воровского бунту и приступу 7 дней. И видя де он, Афонасий, такой их воровской вымысл и бунт и к городу приступ и к разоренью и к пожегу похвальныя их слова, что хотят над государевым городом и над казною такое разоренье учинить, посылал он, Афонасий, к ним на дощаники не по одно время детей боярских, Ивана Перфильева с товарищи, и служилых и посадских людей, и пашенных крестьян для уговору их, заморских служилых людей, и они де в разговор не дались и от города не пошли и говорили, что они под Иркуцкой зимою будут человек в пяти или шти стах и над ним, Афонасьем, и над градскими людьми всякое разоренье учинят. И подали они, посыльщики, сын боярский Иван Перфильев с товарищи, за руками скаски. Да в 1696 г. июля 18 били челом великому государю и ему, Афонасью, подали за руками челобитную всего городу и присуду слобод и заимок церковные   причетники и казачий голова и дети /стр. 101/ боярские и казаки и стрельцы и посадские люди и пашенные крестьяне и всяких чинов жители. И он де, Афонасий тое их челобитную и списки сына боярского Ивана Перфильева с товарищи и подьячего Якова Чернцова и Софейского дома сына боярского и красноярского сына боярского Василья Саламатова под отпискою своею послал к Москве. Да в 1695 г. писал из Енисейска в Иркуцк к воеводе князю Ивану Гагарину воевода Степан Коробьин, а в отписке его написано: писали де к нему, Степану, из Тобольска воеводы Андрей Федорович, Нарышкин с товарищи, что писал де к ним в Тобольск из Нарыма воевода Алексей Биркин: в 1693 г. посланы из Тобольска на государеву службу тобольские и тюменские казачьи дети в даурские остроги, и как де они пришли в Нарым и из тобольских казачьих детей Петрушка Сорокин с товарищи 100 человек в Нарыме к острогу приступали с великим шумом и боем, с канатами и с баграми, и на острог канаты наметывали и острог хотели выломить и государеву казну пограбить и торговых людей из острогу прошали, [425] из животов их хотели мучить. Да они ж де в Томском и в Кецком и в Енисейском уездах по заимкам и по деревням у многих жилецких и у торговых людей животы и скот грабили, и о том де их воровстве и грабеже из Тобольска и из Енсейска в Иркуцкой воеводы писали. И про то де их воровство и грабеж в Иркуцку при князь Иване Гагарине разыскивано и те де вышеписанные воры в   воровствах своих и в грабежах многие винились, а иные посланы были из Иркуцка на государеву службу в Удинской да в Селенгинской до воеводских отписок, а за то де их воровство и за грабеж, и что они приступали в Нарыме к острогу и хотели Нарымской острог разорить и государеву казну пограбить, тем ворам по государеву указу и по новым статьям указу никакого не учинено. Да они ж де ведомые воры и бунтовщики Кабанского острога служилые люди, Куземка Кудреватый с товарищи, били челом великому государю, а в Иркуцку подали ему, Афонасью, челобитную о хлебном жалованье, и в той де челобитной написали они, Куземка с товарищи /стр. 102/ целыми имяны, и о той де их удинских и селенгинских, кабанских и ильинских острогов служилых людей воровском умысле и о приступе, что они учинили бунт, и градским людям разорение и грабеж и в похвальных их словах и против челобитья всех градских людей великого государя указ бы ему учинить.
Антошка Березовский сказал: в прошлом де в 1696 г. по отпуску селенгинского прикащика Остафья Перфильева и по выбору селенгинских всех служилых людей ездил селенгинский казак Сенка Краснояр в Иркуцкой бить челом великому государю о государевом денежном жалованье селенгинским служилым людям на 1696 г. при бытности в Иркуцком на воеводстве Афонасья Савелова. А он де, Антошка, в то время был в своей деревне и в то время воевода Афонасий Савелов послал знакомца своего Гаврила Коноплева через Селенгинск к калмыцкому Бутухту хану в улусы с товары своими для торгу и селенгинские де служилые люди, по письму челобитчика своего Сенки Краснояра с товары остановили и товары у него взяли для того, что в письме Сенки Краснояра к ним писано, что Афонасий Савелов в даче государева жалованья им отказал, а Гаврила Коноплева отпустили в Иркуцкой. А в то де время он, Антошка, в Селенгинску не был же, а был в Иркуцком для государева денежного жалованья. А от выдачи де жалованья взял с него Афонасий Савелов от 4 р. от 29 алт. рубль. И как де он, Антошка, приехал из Иркуцка в деревню свою, из Селенгинска де прикащик Остафий Перфильев прислал к нему память, чтоб собрать по деревням селенгинских детей боярских и пятидесятников и десятников и рядовых служилых людей низовых жителей и взяв их с собою приехал бы в Селенгинск для государева дела. И в той же памяти приехал в Селенгинск сын боярский Петр Арсеньев да пятидесятники Митка Таракановский, Левка Чужанин, десятники Стенка Харитонов, Степка Бурдуковский и рядовые Ивашко[426] Брянской с товарищи, а сколько числом, того, сказал, не упомнит. И в то же время в Ильинской де острог приехал из Иркуцка челобитчик их Сенка/стр. 103/ Краснояр, а с собою привез государевой казны на дачу селенгинским служилым людям денег 100 р. и из Иркуцкого острогу он, Антошка, и с ним вышеписанные служилые люди Петрушка Арсеньев с товарищи, и Сенка Краснояр с тою государевою казною поехали в Селенгинск. И поехав де он, Антошка, из Ильинского, взял с собою знамя свое небольшое китайчатое белой да черной китайки мерою в аршин и больше для проезду и обережи  государевой казны от неприятельских иноземцев. А из Ильинского де острогу приехав Антошка и Петрушка Арсеньев с товарищи и Сенка Краснояр с вышеписанною казною государевою, знамени с орлом, от приказныя избы он, Антошка, и Петрушка Арсеньев и Митка Таракановский с товарищи не имывали и в город к угловой башне не принашивали и под то государево знамя его, Антошку, служилые люди не саживали. И Петрушка де Арсеньев с товарищи с ним, Антошкою, по донскому извычаю около его, Антошки, не сидели. И ссыльного вора Ганку Безрукого из-за караула они, Антошка с товарищи, ни под какое знамя не важивали и под знаменем не пытали. Тем де он, Ганка, его, Антошку, поклепал воровски, напрасно. А после де его Антошкина с товарищи в Селенгинск приезду на третий день били челом селенгинские служилые люди, Петрушка Арсеньев с товарищи, селенгинскому прикащику Остафью Перфильеву, чтобы его, Ганку, распросил и бил батоги, для чего у него, Ганки, с товарищи взятые животы Афонасья Савелова не все в целости, которые взяты у человека его, Афонасья, у Ганки Матвеева на Посольском мысу без их, служилых людей, совету, и те животы были в сумах, и те сумы явились порезаны. И прикащик де Остафий Перфильев по тому их словесному челобитью для допросу того Ганку Безрукого в приказную избу перед себя взять не велел, а велел его распросить ему, Антошке. А Антошка де Березовский, распрося, бил его батоги при многих людях для того, что у товарища его Ганкина у Зойки Новокрещена по осмотру явились тех соболей товаров в рухлядишке их пупок соболий. И тот де Ганка Безрукой в том воровстве не винился, а Ганка де /стр. 104/ Безрукой ведомой вор и казнен за то, что, будучи в Тобольску, стоял на карауле у бухарских посланцев и товарищев своих, двух служилых людей, зарезал ножем и у бухарцев покрал многие животы и за то был приговорен к смерти. И вместо смертной казни сослан в ссылку в Албазин и после Албазинского разоренья приверстан в службу в Селенгинский. А взятые же товары Афонасья Савелова, которые взяты у знакомца его, селенгинские и ильинские и кабанские служилые люди разделили по жеребьям за то, что он им на 1696 г. денежного и хлебного жалованья не выдал и чинил им многие убытки и разоренье. А ему де, Антошке, достались по разделу рысь, 19 корсаков, 22 белки, сукна вершок шапочный, четверть кожи яловочной. И те де товары променил[427] он иноземцам на китайки. А сколько де у него, Афонасья, послано было каких товаров с Гаврилом Коноплевым и тем де товарам служилые люди взяли у него, Гаврила, переписную тетрадь за Афонасьевою рукою, и та де тетрадь в Селенгинску у выборных их челобитчиков. И в 1696 же году взяли его, Антошку, селенгинские служилые люди в неволю, чтоб он с ними ехал в Иркуцк для взятья государева хлебного жалованья. И как де они ехали Байкалом морем, и к ним приезжали из деревни 3 человека и говорили, чтобы они дощаником шли бережно для того, что хочет их в Иркуцкой хватать и мучить   воевода Афонасий Савелов за взятые свои товары, что взяты у знакомца его. А как де он, Антошка, и селенгинские и ильинские и кабанские и удинские служилые люди шли к Иркуцку по Ангаре и не доходя Иркуцка за полверсты знамя развертывали и из мелкого ружья по выстрелу стреляли пыжами и в барабаны били и, приплыв к берегу, ко кресту пристали и, пристав, знамя на дощаниках свернули и ружье положили в дощаник, а ниже де города на прежнее пристанище дощаников идти они за Афонасьевыми угрозами Савелова не смели. И на дощаник приходил к ним иркуцкий сын боярский Федор Черниговский с служилыми людьми сам третей и звали их, Антошку, не со многими людьми к Афонасью Савелову. И он де, Антошка, за устрашением к /стр. 105/ нему не пошли для того, что слышали они, Антошка с товарищи, идучи в Иркуцкой у сторонних людей, о которых у него в распросе сказано выше сего, что хочет он, Афонасий, за взятые свои товары хватать их в Иркуцкой и мучить. И после де того вскоре приходил к ним на дощаник Афонасья ж Савелова иркуцкой же сын боярский Иван Перфильев да верхоленской служилой человек Афонасий Шеметов, чтоб они к Афонасью Савелову шли с отписками в скольких человеках они похотят. И они де, Антошка с товарищи, всего 30 человек, к нему, Афонасью, пошли с отписки: он, Антошка, с отписки из Селенгинска от Остафья Перфильева, а Ивашка Алемасов да Миска Борисов с отписками ж от Андрея Бейтона. И пришли к городовой стене, которая на берегу реки Ангары. И Афонасий Савелов в то время стоял на городовой стене с иркуцкими жителями всяких чинов людьми. И их, Антошку с товарищи, звал он, Афонасий Савелов, с отписки на городовую стену. И они де, Антошка с товарищи, с отписки к нему, Афонасью, на городовую стену идти не смели, и говорили ему, Афонасью, он, Антошка с товарищи, чтоб он, Афонасий, принял от них отписки в приказе. И он де им сказал, что в город их не пустят. И они де, Антошка и Миска Борисов и Ивашка Пи-нега, пришел де к нему, Афонасью, на городовую стену отписки ему, Афонасью, подали и били челом ему, Афонасью, чтоб селенгинским, и ильинским и кабанским служилым людям под их хлебные запасы дал дощаники с припасы против прежнего, и он, Афонасий, дал им прежний старый дощаник, и как де тот дощаник и в целости был, и в то де время поднимал он хлебных запасов самое малое число. И они де, [428] служилые люди, починя тот дощаник, били челом ему, Афонасью, о даче хлебного жалованья и о судовых припасех. И он де, Афонасий манил им в том 2 дни. И на третий день вышел он, Афонасий, на городовую стену, где у них принял отписки, и он де, Антошка с товарищи, о хлебном жалованье и о судах бил челом, и он де, Афонасий, в том им отказал и всех их на дощаниках велел /стр. 106/ от берега отбить иркуцким детям боярским Евдокиму Курдюкову, Федору Черниговскому, Максиму Поршенникову с служилыми людьми. И те де дощаники от берегу прочь отбили бревнами и дощаничными парусными райнами. И на том де отбою от дощаников их две лодки завозни изломали. И дощаники де с ними служилыми людьми после отбою поплыли на низ Ангарою рекою. А к берегу они, Антошка, с товарищи, дощаниками своими пристали против Знаменского девичья монастыря с великою нуждою. И к тем де их дощаникам по их прошенью иркуцкой квасной откупщик гостя Ивана Ушакова Игнашка Ерофеев якорь и парусы и дощаничные всякие припасы им дал. А он же, Игнашка, им же служилым людям, ему, Антошке с товарищи, Иркуцкого уезду в деревне Олонской дал 500 пуд ржи взаймы в кабалы. Да иркуцкой сын боярской Федор Черниговский дал им взаймы 500 пуд ржи. И взяв де тот хлеб, пошли они, служилые люди, для хлебной покупки в прибавку к тому заемному хлебу Иркуцкого уезду в Каменской и в Бельской острожки. И приходили де к ним, Антошке с товарищи, Бельского острога служилые люди и пашенные крестьяне и извещали словами, что иркуцкой сын боярской Евдоким Курдюков курил на себя в деревне своей вино многое. И винокуренную его медную посуду, котлы и куб и трубы и два тчана, у него взяли. Да у него же взяли в дому его хлебных запасов пуд с 30 да 2 коровы да две свиньи. И винокуренную посуду и хлеб привезли они, Миска с товарищи, в село Вельское. Да с ним же де, Мискою, пришли люди его, Евдокимовы, 3 человека с женами и живучи де при них в том селе Вельском они, Миска с товарищи, все служилые люди тот Евдокимов запас и коровы и свиньи съели. А из Вельского де селенгинские и ильинские и кабанские и удинские служилые люди и он, Антошка, пошли вверх по Ангаре реке к Иркуцкому. И пришед к Иркуцкому стали на прежнем пристанище, от которого их по Афонасьеву веленью Савелова иркуцкие дети боярские Евдоким Курдюков с товарищи от берегу отбили. И стояли на том пристанище для хлебного себе печенье в дорогу /стр. 107/ 3 дня. И пошли мимо города Иркуцка вверх Ангары реки. И знамена де и барабаны на дощаниках у них были. И у верхнего креста, который на берегу Ангары, выше города Иркуцка, к берегу пристали, для того, что де забыли они у иркуцкого посадского человека у Епишки государеву хлебную осминную бельскую меру. И пошли по тое осьмину к Епишке с дощаника служилые люди; Ганка Безрукой с товарищи, 6 человек. И не допусти де их до двора, иркуцкие служилые люди, прозвище Кобыла с товарищи, хотели их хватать и отвесть в город к Афонасью Савелову неведомо за что. И они де хватать себя не дали и ушли к себе на [429] дощаник 5 человек, а шестого человека, Ивашка Новикова, ухватя, привели в город и отдали в тюрьму по приказу Афонасья Савелова. И они де, Антошка с товарищи, на тех иркуцких служилых людей в бое и взятье в город Ивашка Новикова шли бить челом Афонасью Савелову. И он де, Афонасий, увидя их из хором своих, что они идут к городу, прислал к ним дворянина Афонасья Бейтона, для чего де они идут, и они сказали: идут бить челом на иркуцких служилых людей Афонасью Савелову, и Афонасий Бейтон им говорил, чтобы они от города шли прочь, а если не пойдут, и на них де в городе затравлена пушка. И они де, Антошка и товарищи, видя иркуцких служилых людей в собрании с ружьем, и иных в пансырях, пошли от города прочь к дощаникам своим. А пансыря де в то время на нем, Антошке, не было, и из ружья у них никто по городу не стрелял. И приходил де к ним к дощаникам духовных дел десятник Иван Толстоухов и с ним многие служилые люди и говорили, чтоб они пошли от города прочь. И они де, Антошка с товарищи им сказали, что им того числа и вскоре с пристанища за нощною порою идти дощаниками никоими делы невозможно. А на другой день с того пристанища рекою Ангарою они пошли.. А Миска де Борисов и Данилко Фык с товарищи пошли с дощаником наперед вверх реки Ангары берегом. А идучи они, Миска и Данилка с товарищи, сухим путем в деревне Иркуцкого уезду у иркуцкого сына боярского у Юрья Крыжановского/стр. 108/ взяли грабежом ржи и пшеницы и рогатый скот и свиней они убили. А сколько ржи и пшеницы и скота и свиней сколько побили, того он, Антошка, не ведает, а иное что грабежом взяли, того не ведает же. И грабежную де Юрьеву пшеницу в двух мешках холщевых на дощаниках он, Антошка, видел. Да они же де, Миска и Данилка с товарищи, идучи сухим же путем наперед их же, Антошки с товарищи, у зимовья на Бурдугузе прибили иркуцкого казака Ивашка Исакова да пашенного крестьянина Ганку Познякова, и грабежом взяли два постава камок лауданов да тулуп, да суму с табаком. А пришед де они, Антошка с товарищи, на дощаник с хлебными запасы Иркуцкого уезду в Кабанской острог, разошлись все по своим острогам.
Да в Иркуцку ж и в Сибирском приказе красноярский сын боярский Василий Саламатов сказал: в прошлом де в 1696 г. июля в 9 удниские и селенгинские служилые люди стояли в дощаниках на Ангаре реке и с дощаников послали от себя шти человек служилых людей гостя Ивана Ушакова к прикащику Игнатью Ерофееву на квасную для хлебной осмины, чем хлеб мерять. И шли де те 6 человек мимо воеводского двора, потому что де тут путь надлежит, и от Афонасья Савелова из малого города выскочили ссыльные Гараска Исленьев с сыном, всего человек с 10, и начали их, удинских и селенгинских людей, бить и хватать и весть в малый город к Афонасью Савелову. И они [430] де, удинские и селенгинские служилые люди, выхватили у себя ножи для обороны от них, ссыльных людей, и говорили: «на начинающего бог!» и стали от тех ссыльных людей ножами борониться. И удинские и селенгинские и ильинские и кабанские служилые люди, увидя то, что их братью 6 человек ссыльные бьют и хватают в малый город к Афонасью Савелову, с дощаников сошли и пришли многолюдством с ружьем и к городу с ружьем приступили. И Афонасий де Савелов и иркуцкие всяких чинов жители, такой воровской неприятельный приступ видя, посоветовав, его, Василья, из города к ним, удинским и селенгинским служилым людям, Софейского дома с сыном /стр. 109/ боярским с Иванов Толстоуховым для разговору посылали, чтобы они к городу с ружьем не приступали и с градскими людьми убийств и ссор и никакого разоренья не чинили и шли б за море безссорно. И они де, Удинского и Селенгинского и Кабанского и Ильинского острогов служилые люди, в разговор не дались и говорили: «уноси де и ты от нас свои ноги! А будет де из города хотя один человек вышед и в нас выстрелит, и мы де учиним то: со стороны де город зажжем, а с другой станем рубить». И в то де время из малого городка от Афонасья Савелова наведены были на них, служилых людей вышеписанных острогов, 2 пушки и мелкое ружье. А стрельбы ни у кого не было. И в том де малом городе были люди пьяные. А стоял де в том городе с вином государевым кружечного двора целовальник ссыльный человек, а как его зовут, того он не ведает.

О убийстве

По розыску иркуцкого воеводы Ивана Николева явилось: тех иркуцких казаков били и стреляли по ним из ружья все провожальщики, человек 40, и убили из ружья Прохорка Караваева Данилко Домашнев Орел, Митку Безрукого Ивашка Мягкой, Фомку Кузнецова деревом убил Ивашка Тарханов, а кафтан и рубаху с него снял и в воду его спихнул селенгинского попа дворовой детина. И в том убийцы в распросе винились, а убили де они иркуцких казаков для того, что де они посланы были от Афонасья Савелова челобитчиков их побить и пожитки их по себе разделить и письмо у них взять и Афонасью отдать и о том де они дорогою едучи похвалялись и им, заморским казакам, дали они, иркуцкие, о том скаску.
И брацкие жители сказали, что те иркуцкие казаки были ниже Брацкого острога и беглых людей сыскав повратились, и выше де Брацкого под Кежемскою деревнею заморские казаки учинили им бой и убийство и битых шесть человек привезли /стр. 110/ в Брацкой и на приезде учинили из ружья стрельбу по одному выстрелу и после убитых платье и обувь, раскликая, продавали и по себе делили, а раненых иркуцких поставили на дворы и приходя угрожали смертью, чтобы они дали им скаску, что они посланы от Афонасья челобитчиков их побить и ограбить [431] и письма обрать, и они де, боясь смерти, такия скаски дали, и они де, брацкие жители, их заморских казаков разговаривали, и чтоб тех шти человек не побили, взяли их на поруки с записью, чтоб им впредь их поставить, как они, казаки, спросят. Из тех шти человек взяв, они, казаки, Сенку Щетинку привезли в Бельской острог к достальным заморским казакам и с дощаника де для думы сносили знамя и барабаны и кричали многие, чтоб его, Сенку, в воду посадить, а иные кричали и разговаривали чтоб его не убили. И удинские де Данилко Фык, Петрушка Капнов, Алешка Уваров, поклав ему каменья в пазуху, бросили его в воду, и те убоицы сидят в Иркуцку в тюрьме за караулом до указу великого государя.

О измене. В Афонасьеве отписке и в челобитье иркутчан 61 человек и в списке Сибирского приказа подьячего Якова Чернцова да софейского сына боярского Ивана Толстоухова написано: заморские де казаки, пришед к Иркуцкому городу, оказывали на него, Афонасья, измену, а на него, Афонасья, измену а на сыску явились: в начале на него, Афонасья, измену сказал Сенка Краснояр, а по его де словам все казаки измену сказывали, а какая измена, о том де выборные челобитчики подали в Иркуцкую уличную роспись, а в росписи написано: в Селенгинску де казаки взяли у его Афонасьевых людей с посыльными его к Бутухтухану товары 5 пищалей да пороху пуда с полтора и по себе разделили и продали, а в тетради де за его, Афонасьевою, рукою посыльные его товары на продажу и на подарки написаны, а ружье не написано, а в сыску опричь той росписи измены на Афонасья не сказано, а про ружье и порох селенгинцы сказали против вышеписанной росписи, а Афонасий сказал, что он ружья и порох полпуда не имывал, а к Бутухтухану посылал служилых людей с листом /стр. 111/ против его Бутухтуханова любительного листа и для проведыванья о всяких ведомостях, а с теми служилыми людьми, посылал к Бутухтухану с людьми своими подарков малое число за тот любительный лист. А по наказу ему, Афонасью, в иные земли с товары продавать и покупать от себя знакомцев и людей своих и никого посылать не велено, а к калмыцкому Бутухтухану о всяких делех посылать служилых людей. А на него жь, Афонасья, в Сибири сыщику, думному дьяку Данилу Полянскому с товарищи, подали челобитную заморских казаков выборные челобитчики, а Афонасий де Савелов отпускал с людьми своими в Китай товары и огненное ружье и порох продавать китайским людям, и они де сказали: тот порох и ружье взяли для того, что чинится его воеводская явная великому государю измена.

О государеве деле. Заморские казаки в челобитье своем написали и Гараска Лысковец сказал на Афонасья Савелова государево дело, что он отпускал от себя на соболиные и на слюдяные и на рыбные промыслы, а дощаники и припасы давал государевы. А в сыску в Иркуцку сказали: Афонасий де Савелов на соболиные и на слюдяные промыслы посылал на государевых дощаниках и припасы и ломы даны были государевы казны, а [432] промыслу было слюды коробов с 10, да соболей с 20, да лисица черная руб. в 40. И промышленные де соболи и слюду делили с ним пополам, а лисицу завладел он, Афонасий, один. А по наказу ему, Афонасью, в ясачныя волости на промыслы никого отпускать и над государевою казною хитрости чинить не велено. А буде учинит противно, а ему быть в опале и разоренье.
А за вышеписанным изветом Гараска Лысковец прислан был к Москве, и ему, Гараске, и присланному за ним провожатому на дачу вышло государевы казны 20 р. 31 алт. 2 д. и те деньги велено доправить в Иркуцку на Афонасье Савелове или на нем, Гараске, кто из них по розыску виноват будет, а Афонасий Савелов к Москве писал: был де он, Гараска, в Иркуцку в казенных целовальниках в 1695 г. /стр. 112/ и не дав в государеве казне отчету, из Иркуцка бежал, а жену его и детей увезли заморские казаки.
Да в той же челобитне и в Гараскине известье написано: по его де Афонасьеву, приказу за морем прикащики вино курят и продают и много хлеба на вино пережгли, и в 1695 и 96 гг. они, служилые люди и ясачные иноземцы, подавали ему, Афонасью, на тех прикащиков челобитные и вино и винную посуду у них вынимали не по одное время и он, Афонасий, норовя им и потокая на воровство из своих пожитков больших, о винном куренье никакого указу не чинит и челобитья их не принимает и винокуренную посуду винокурам отдает и пенных денег не правит.
А по отписке из Иркуцка Николая Полтева в Енисейск к сыщику написано: при Афонасье де Савелове посыланы иркуцкие служилые люди в Кабанской и Ильинской остроги для винокурения и выимки при прикащиках при Григорье Турчанинове да Иване Новикове и винокуров де и посуды не застали, потому что де до их, служилых людей, приезду Григорья Турчанинова человек его Ивашка Васильев подал приказным людям ведомость, только де они нашли у одного человека ильинского казака котел медный да в Кабанску у вдовы котел медный ушата в два, да куб да две трубы, и ту де посуду да раки ведра с два взял прикащик   Григорий Турчанинов и положил к ней же, вдове, и отдана иркуцкому казенному целовальнику, и у прикащиков де Григорья Турчанинова, Григорья Новикова, винокуров явилось 25 человек, а в распросех и в винном куренье винились и по помете де Афонасья Савелова велено на тех винокурах полные деньги по указу править и тех пенных денег в 1696 г. на винокурах не доправлено и за винное куренье указу никакого им не учинено, для того, что в 1696 г. от заморских казаков учинилось смутное время, и заморские казаки учинились ему, Афонасью, не послушны, а те де винокуры живут в заморских острогах и в 1696 г. по его Афонасьеву приказу винокуренная взятая посуда из приказной избы 2 котла да меденик, 2 трубы, котел железный по оценке иркуцких посадских /стр. 113/ людей проданы и деньги взяты в государеву казну и в приход записаны.
[433]О верстанье в неуказные чины. В сем году послана великого государя грамота в Иркуцкой к воеводе Семену Полтеву против очной ставки, что иркуцкий казак Федька Челюскин в Сибирском приказе с удинскими служилыми людьми, с Анисимкой Падериным сказали: будучи де в Иркуцку воеводою Афонасий Савелов, презря великого государя указ и наказ, каков ему дан из Сибирского приказа, без указа великого государя и без грамоты верстал многих людей в дети боярские, а иных в атаманы, и не против наличного числа людей в пятидесятники и в десятники, а иным к прежним окладам чинил придачи многие. И тех людей велено от чинов отставить, а что им по тому воеводскому верстанью дано из казны денег и хлеба и соли сверх против окладов и ссыльным людям, которых верстать в службу не велено, и то взять в государеву казну из воеводских пожитков, для того что и в иных сибирских городех воеводское верстанье и придачи, что они без указу великого государя чинили, велено отставить, чтоб впредь иным воеводам без указу великого государя и без грамоты, соединясь с челобитчики для больших своих взятков, делать того было неповадно. А по черному списку, каков прислал из Иркуцкого к Москве воевода Иван Николаев за своею рукою в прошлом 1700 г. написано: за неуказное верстанье начтено на него, Афонасья, денег 614 р. 2 алт. пол 6 денег, да хлеба и соли по цене на 316 р. 8 алт. 2 д., всего денег и хлеба и соли 932 р. 2 алт. пол 6 д.

О взятках. Заморские казаки били челом на Афонасья Савелова в обидах и во многих взятках и в тех взятках подавали в Сибири под челобитными росписи. Да он же де, Афонасий, на денежные их на целые, а у иных на половины окладов, нападками имал себе отписи подьяческие имена и по тем де отписям имал деньги из их окладов себе. Афонасий сказал: взятков и отписей нападками ни с кого не имал, а обид никому не чинил, а которые де отписи/стр. 114/ и были, и те де отписи давали казаки торговым людям, меж себя поговоря, на чьи имена похотят, и по тем де отписям деньги выдавать он велел. А в иркуцкой перечневой выписке из иркуцких розыскных дел написано: о тех же взятках подавали они в Иркуцкой другие записи, а против прежнего челобитья написали иное с прибавкою, а иное с убавкою и в сыску де о тех взятках опричь их челобитчиков никого не сказали, а та выписка Ивановою рукою не закреплена, розыскные дела присланы к Москве с Иркуцку не вершены, и по указу великого государя буде в каких из тех посторонних свидетелей не будет, велено давать вера, и декабря в 21 на 1700 г. селенгпнцы привезли к Москве из Иркуцка отписку Ивана Николаева, что он по розыскному вершенному делу иски заморских казаков 3055 р. 11 алт. велел на Афонасье править, а пошлину де с того иска 305 р. 24 алт. не взято и о тех де пошлинах указ ему учинить. У той отписки Ивана Николева руки нет, а у иных отписок рука его есть. И февраля 11 по указу великого государя против [434] заручного челобитья заморских казаков и против Ивановой отписки Ивана Николаева велено: буде он, Афонасий, обвинен по делу и государеву указу и уложенью не в противность и те пошлины, а потому исцовы иски на нем править. И о том правеже грамоты в Иркуцкой за челобитьем Афонасья Савелова не послано. На него ж Афонасья, ильинские и кабанские посадские люди и пашенные крестьяне и ясачные иноземцы били челом, что он под посланные свои к Бутухтухану для продажи товаров велел у них брать людям своим подводы. А Афонасий сказал: людям своим под товары подвод имать он не велевал, для того, что дал им свои купленные лошади. А в Сибирском приказе челобитчик Дмитрий Таракановский подал за иркуцкою печатью и за его, Афонасья, рукою подорожную, а в ней написано: посадским людям и пашенным крестьянам и ясачным иноземцам давать Гаврилу Коноплеву со товарищи 7 человекам 9 подвод, посланы де они к Бутухтухану для государева дела наскоро.
Да заморские жители на него, Афонасья, били челом, что /стр. 115/ он приезжал к ним за море для своих взятков на дощанике и имал с собою для всяких угроз заплечного мастера, а в подводы пашенных крестьян в деловую пору. А Афонасий сказал: за море он ездил и заплечного мастера с собою имал для государевых дел, а на дощанике работали у него гулящие и его люди.
Да он же, Афонасий, против челобитья торгового человека Ивана Курбатова во взятках с него насильством, в которых он не запирался, во 100 р., в Сибирском приказе обвинен. Пошлин с того иска довелось взять за насильство вдвое — 20 р. 7 алт. 2 д. и тех пошлин и иску на нем не взято.
Да на него ж, Афонасья, в 1696 г. бьют челом гости Василий да Алексей Филатьевы по взяткам с лавочного их сидельца с Ивашки Маслова 150 р. И по тому делу в Сибирском приказе указа не учинено, для того что по тому челобитью об розыску велено сыщику думному дьяку Данилу Полянскому и о допросе его, Афонасья, писать к воеводе в Иркуцкой. И сыщик к воеводе в Иркуцкой писал о допросе его, Афонасья, и об розыску про взятки гостей Василья да Алексея Филатьевых с прикащика их, с Петрушки Худякова. И Афонасий сказал, что он с Петрушки взятков не имал и в Иркуцком Петрушка при нем не бывал, а про взятки с Ивашки Маслова он, Афонасий, не допрашиван. Да они ж, гости Василий и Алексей Филатьевы, бьют челом на него, Афонасья, в насильных взятках с прикащиков их по цене на 1350 р. с полтиною, да о тех взятков в убытках в 1822 р.
А на нем, Афонасье, довелось взять в государеву казну за отпуск через челобитье и грамоту в Китай Сидорка Шестакова, да на приказ Гришки Турчанинова пени 200 р. да начетных денег и за хлеб и за соль 932 р. 2 алт. пол 6 д., да что дано на Москве изветчику Гараске Лысковцу и с ним провожатому 20 р. 32 алт. 5 д., да с искового дела Ивашки Курбатова пошлин 20 р. 7 алт. 2 д., да сыску заморских казаков, буде он повинен по делу и [435] уложенью не в противность, /стр. 116/ 305 р. 24 алт. Всего на нем, Афонасье, в государеву казну довелось взять 1279 р. 2 алт. и в Иркуцку у него, Афонасья, пожитков его взяты на великого государя и присланы к Москве в Сибирский приказ, а из Сибирского приказа проданы. Взято за них 836 р. 30 алт. И в вышеписанную доимку не достанет пожитков его 441 р. 20 алт. пол 5 д.
Афонасий Савелов бьет челом, что он в Иркуцку задержан на многие года в конечной нищете с женою и с детьми скитается меж дворы и питается Христовым именем и чтоб его к Москве отпустить, а буде кому до него есть дело, и он во всем станет отвечать на Москве.
На него ж, Афонасья, били челом торговые люди, что он взял у них в Иркуцку, одобренную челобитную, что ему, Афонасью, и впредь быть в Иркуцку воеводою, чинил им, торговым людям, обиды и разоренье и задержки и нападками имал с них многие взятки и давал им ярлыки за печатьми, что их нигде не осматривать, а после того прислал память к прикащику, к Григорью Турчанинову, что у них, торговых людей, товары и все разбивать и пересматривать. И Григорий Турчанинов имал с них оттого многие взятки. Да в росписи под челобитною селенгинских казаков написано: посылал он, Афонасий, сына боярского Петра Арсеньева с человеком своим с Игнатьем Ханыковым и служилыми людьми вверх по Уде реке на встречу каравану, который шел из Китая, для осмотра и переписки, и велел перстнем своим у торговых людей товары печатать. А Афонасий сказал: обид и разоренья торговым людям он не чинивал и нападками взятков с них не имывал. А из тех де торговых людей Савва Бушков подал челобитную ему, Афонасью, что он к вышеписанной челобитной руку приложил из-за угроз заморских казаков, а обид де и задержек к нему не  бывало. А на встречу де китайского каравана с перстнем своим для переписки и печатанья товаров Петра Арсеньева он посылал к Григорью Турчанинову, товары пересматривать у них велел, для того чтоб они, торговые люди, товаров своих не таили, а ему де, Афонасью, в таможенном сборе велено смотреть, а /стр. 117/ Игнатий де Ханыков ездил гулять, а не для досмотра и печатанья товаров. В наказе Афонасью Савелову написано: за таможенным головою смотреть, чтобы он против  таможенных  статей 202 г. пошлин  никому не поступался, и он, Афонасий, прислал к  таможенному голове, к Дмитрию Каменщикову, память по челобитью торговых людей, буде с товаров их взята десятая пошлина и на те товарные  деньги покупную рухлядь откладывать им против иных городов безпошлинно, а поанбарную пошлину, которые будут торговать, имать по 8 денег на неделю. И то он, Афонасий, таможенным статьям 202 г.учинил противно.
1701 г. апреля 11 по указу великого государя и великого князя Петра Алексеевича и пр. думный дьяк Андрей Андреевич Виниюс с товарищи, слушав сей выписки, приказали послать великого государя грамоту в Иркуцкой к воеводе к Юрью Шишкину, велеть [436] ему прежнего воеводу Афонасья Савелова в государевых делах которые по сей выписке до него, Афонасья, есть, выслать к Москве, взяв у него скаску с подкреплением, что ему, проехав к Москве, не заезжая никуда, явиться в Сибирском приказе. А в Иркуцку и в приписных иркуцкого присуду острожках всяких чинов людям сказать великого государя указ, буде руским людям и иноземцам кому в особых своих делех или всем городом или где в острожках служилым людям или уездным до него, Афонасья, какое есть дело, и они б, выбрав у себя челобитчиков за выборами, человек 5 или 6 людей добрых и не пьяниц, послали к великому государю на него, Афонасья, бить челом к Москве. И тем челобитчикам великого государя указ учинен и оборонь на него, Афонасья дана будет на Москве. А в Иркуцку исков на нем, Афонасье, править подавать им невозможно, для того что за начет его великого государя казны взяты у него, Афонасья, в Иркуцку животы его на великого государя. И теми его животами начетные деньги во взятье с него, Афонасья, в государеву казну не исполнились, а доведется еще к тем его животам в государеву казну с него, Афонасья, донять и тое доимку взять /стр. 118/ на нем, Афонасье, на Москве в Сибирском приказе. И по его великого государя указу велено иски править после доимки государевы казны и о пропуске его, Афонасья, и людей его к Москве дать ему из Сибирского приказа¹ великого государя проезжую грамоту. А как он на Верхотурье приедет и у него все пожитки его переписать и отдать ему с роспискою. и в той росписке написать ему, Афонасью, что те пожитки объявить ему в Сибирском приказе в целости, а буде не объявит, и на нем взять великого государя пеню большую. А в Иркуцкой к воеводе, к Юрью Шишкину, написать, чтоб он, будучи в Иркуцку воеводою, жил праведно и безпорочно и никаких обид и тягостей тамошним жителям и приезжим людям и иноземцам отнюдь не чинил и таких дел и на себя челобитья, как на Афонасья Савелова было, не наводил, и воров от всякого воровства и пьянства унимал, а про грабеж якуцкого и его, Афонасьевых, животов в Удинску совершенно розыскал и заводчиков из того места вывел и прислал к Москве или велел до указа великого государя держать в тюрьме или как по тамочнему делу смотря и по правому своему разсуждению удобнее, и во всем чинил по наказу и по статьям и по прежним грамотам великого государя. А буде он, Юрья, учнет наказу и грамотам великого государя делать противно и ему за противность истязание и написанное в наказе прещение учинено будет. А убойцам, заморским казакам, которые убили до смерти иркуцких казаков, по розыску правому учинить ему, Юрью, в Иркуцку великого государя указ по уложению и по наказу своему и по новоуказным статьям, а что учинено будет, о том о всем писать к Москве в Сибирский приказ. А о винах Гришки [437] Турчанинова выписать особо, и каков он породы человек и кто был отец его и о том приезжих селенгинцев допросить (подписал Иван Чепелев).
И против указа великого государя селенгинские служилые люди, пятидесятник Дмитрий Таракановский, казаки Матвей Домашев, Иван Брянской, Иван Данилов, в Сибирском приказе в допросе сказали: Григорий Турчанинов ссыльного /стр. 119/ отца сын. Отец де его Иван Турчанинов прислан с Москвы в Енисейск. А он де, Григорий, в котором году в Енисейск пришел или с Москвы с отцом своим сослан и как в Иркуцкой явился — того де он не ведает. К сей скаске вместо Ивана Данилова по его веленью Митка Таракановский и за себя руку приложил, к сей скаске вместо Ивана Арсеньева по его веленью и за себя Матюшка Домашев руку приложил.

Печатается по тексту, опубликованному в сб. «Первое столетие Иркутска», стр. 98—119.

Примечания:

1. В издании В. П. Сукачева, очевидно опечатка:«указа».

Воспроизводится по:

СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ ПО ИСТОРИИ БУРЯТИИ XVII век, УЛАН-УДЭ , ВЫПУСК 1. 1960г.

Сетевая версия – В. Трухин, 2010