1685 г. не ранее октября 7*. — Отписка енисейского воеводы С.А. Собакина в Сибирский приказ об отгоне скота из-под Селенгинского и Удинского острогов и о сообщении приезжих монгольских посланцев относительно положения в халхаских улусах

/л. 140/ Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холопи ваши Стенька Сабакин с товарыщи челом бьют.
В нынешнем, государи, во 194 году октября в 7 день писал к нам, холопям вашим, в Енисейск из Селенгинского острогу приказной сын боярской Иван Поршенников¹. — В прошлом де, государи, во 193 году августа в розных числех около Селенгинского и Удинского острогов на заимках и на переездех, по дорогам и на полях побили мунгальские люди руских людей 7 человек и лошади и рогатой скот ис-под Селенгинска и ис-под Удинска отогнали. И пашенные де крестьяня и для вашей великих государей десятинной пашни² и своей пахоты лошадей держат во дворех, а на поля и на выгоны выпускать не смеют. А кочевали де они, мунгалы, от Селенгинска вверх по Селенге и по иным рекам в дальных местах.
Да в прошлом же де, государи, во 193 году августа в 5 день приезжали из Мунгал от крайных мунгальских тайшей от Куконовых детей³ 2 человека Обонко с товарыщем. И он де, Иван, им, Обонку с товарыщем, говорил, что тайши их своих людей от воровства не унимают, и для чего ездят их люди под Селенгинской и под Удинской остроги и под заимки и воруют людей, до смерти побивают и животину и лошади отгоняют?
И они де, Обонко с товарыщем, говорили, что де от тайшей их люди воровски под Селенгинской нихто не ездят, и руских людей по дорогам и на переездех не побивают, и животины и лошадей не отгоняют, а ездят де под Селенгинской и под уезды и руских людей до смерти побивают, и животину и лошади отгоняют табунутцких⁴ мунгальских тайшей люди, на которых ходили из Удинска в поход ваши, великих государей, ратные люди.
Да ему де, государи, Обонку, он, Иван, говорил накрепко, чтоб их тайши в Селенгинск прислали для переговору своих послов добрых, чтобы мугальские люди с рускими людьми были в миру. И они де, Обонко с товарыщем, говорили. — От их де тайшей в Селенгинск вскоре присылки не будет, пото-[25]му что де поехали их тайши и лутчие люди на совет⁵ к Сайн Очирой-хану⁶, /л. 141/ а для какова совету они, тайши, к Сайн Очирой-хану поехали, про то де они не ведают. А как де их тайши с совету приедут, тогда де о их совете и знатно будет.
Да в нынешнем же де, государи, во 194 году в сентябре месяце приезжали в Селенгинск из Мунгальской земли от крайных мунгальских 5-ти тайшей от Куконовых детей от Ирки-контазея з братьями посланцы Саинка с товарыщи и ему де, Ивану, говорили. — Послали де их Ирка-контазей з братьями по ево Иванову приказу, что де он, Иван, приказывал к их тайшам к-Ырке- контазею з братьями об воровстве мунгальских людей, что ездят де под Селенгинской и под уезды мунгальские воровские люди и на переездех по дорогам руских людей побивают до смерти и животину отгоняют. И их де тайши Ирка-контазей з братьями велели им в том по их вере божитца, что от их де тайшей под Селенгинской и под уезды воровские мугальские люди не ездят, и по дорогам, на переездех и на полях руских людей не побивают и животины не отгоняют. А ведают де они про то подлинно, что де ездят под Селенгинской и под уезды, и людей побивают и лошадей и скот отгоняют от табунутцких тайшей табунутцкие мунгальские люди, на которых де из Удинского в поход ходили ратные люди.
Да он же де, Саинка, сказывал. — Убежал де из Мунгальской земли от Контазея-тайши племянник ево тайша же в тысяче человек и откочевал де в Калмыцкую землю. И по приказу де Кутухтину и Сайн Очирой-хана собрана де мунгальская сила со всех тайшей и послали за тем беглым тайшею в погоню, а доехав, ево, тайшу, велели он, Кутухта, и Сайн Очирой-хан взять в свою Мунгальскую землю. А подлинно де, государи, про тое силу проведать никоторыми мерами невозможно. А как де он, Иван, про ту силу подлинно проведает, и в Енисейск де о том писать будет.

Нал. 140 об.:
Отметка о подаче: 194-го марта в 11 день з даурским казаком с Якушком Максимовым.
Помета: Выписать.

РГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 1589, лл. 140 – 141. Подлинник.

Примечания:

*Датируется по упоминанию числа в тексте.
¹ Поршенников Иван — с 1648 по 1655г. числился служилым человеком по Томскому городу. В 1655 г. был послан в Даурскую землю на службу в полк к воеводе А.Ф. Пашкову. Принимал участие в постройке Нерчинского, Иргинского и Телембинского острогов, совершил ряд поездок в «немирные земли» для «призыва иноземцев» в русское подданство. В сентябре 1663 г. поверстан по Томску в дети боярские с денежным окладом в 12 руб. и хлебным по 12 четей ржи и овса и 3 пуда соли в год. В 1667 г. находился на службе в Енисейске, в следующем году был переведен в Селенгинский острог в качестве приказного человека. В 1675 г. ездил с торговым караваном в Цинскую империю (см.: Русско-китайские отношения в XVII веке. Т. 1. М, 1969, док. № 193, с. 469, 470, 563). Вел большие строительные работы: в 1671 г. поставил новый острог в Селенгинске, в 1678 г. — острог на р. Уде; занимался «заведением» десятинной пашни под Селенгинском. В феврале 1684 г. построил в Селенгинске «новый рубленый город» вместо обветшавшего старого. В июне 1685 г. сыграл немалую роль в защите Селенгинска - во время блокады его монгольскими войсками (РГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 973, лл. 88 – 95).
Во время Нерчинских переговоров неоднократно посылался Ф.А. Головиным с дипломатическими поручениями к монгольским тайджи.
В декабре 1691 г. был назначен головой пеших и конных казаков в Енисейск с денежным окладом в 15 руб. и хлебным — в 15 четей ржи, 15 четей овса и 4 пуда соли в год. Умер в Енисейске 13 сентября 1693 г. (РГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 1045, лл. 1 – 36, 84).
²Государева десятинная пашня — форма трудовой повинности, которую в Сибири несли не только казенные крестьяне, но и приборные служилые люди. Сибирская администрация облагала десятинным тяглом и рядовых казаков.
Собранный с пашни хлеб поступал в казенные житницы и шел на выдачу хлебного жалованья местным служилым людям, так как доставлять хлеб из центральных районов было крайне обременительно. Нормы обработки десятинной пашни в разных местах были разные: от десятины до четверти десятины на человека. В конце XVII в. десятинная пашня в Забайкалье составляла лишь небольшую часть общей посевной площади района (см.: Шутов В.И. Очерки по истории земледелия в Сибири (XVII век). М., 1956, с. 208 – 210, 227; Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII век. М., 1955, с. 54 – 57).
³Речь идет о пяти сыновьях халхаского Даши-хунтайджи, который фигурирует в русских источниках под именем Кукан-хана. Он был правнуком Абатай Сайн-хана, приходился троюродным братом Тушету-хану Чихунь Доржи (см. примеч. 6) и являлся его вассалом. Владения Даши-хунтайджи находились при слиянии рек Орхона и Селенги. Впервые русские служилые люди столкнулись с Кукан-ханом после постройки в 1665 г. на р. Селенге острога; здесь владения монгольского тайджи соприкасались с русскими землями (РГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1666 г., д. №2, л. 9). Служилые люди неоднократно ездили в улусы Даши-хунтайджи призывать его под «великого государя высокую руку», в свою очередь он направлял своих послов в Русское государство. Однако Даши-хунтайджи, как отмечали служилые люди в отписках, «рад быть в мирном стоятельстве... посылать гостинцы, что лучитца, а не ясак... И во всем чинятца быть в равенстве, а не в подданстве» (РГАДА, ф. Портфели Юни, д. № 13, л. 2; Слесарчук Г.И. Из истории русско-монгольских посольских отношений в XVII веке. — VII Международный конгресс монголоведов. (Улан-Батор, август 1997 г. Доклады российской делегации. М., 1997, с. 70 – 72). В июле 1681 г. селенгинский сын боярский В.С. Турсково, возвращавшийся от Тушету-хана, уже не застал в живых Даши-хунтайджи, а «против Орхона – реки за Селенгою — рекою на Белых Водах» между «урочищами Ковригою и Иройского устья» стояли четыре брата — Кукановы дети. Ниже урочища Ковриги, «подле Оркон – реки кочует брат их меньший Ирдени Заб» (РГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. № 18, л. 11).
В монгольской летописи «Шара Туджи» приводится имя старшего сына Даши-хунтайджи — тайджи Церенжава (Шара Туджи. Монгольская летопись XVII века. М.-Л., 1957, с. 154), который, спасаясь от Галдана Бошокту-хана, перешел в подданство Русского государства со своими младшими братьями Цевен Аюши и Цибак Дара, однако в 1691 г. ушел в Цинскую империю (Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях. Пер. с кит. П.С. Попова. СПб., 1895, с. 68, 359; Позднеев А. Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ». СПб., 1883, с. 228, 245).
Имя пятого брата — Эрхэ-хунтайджи (в документах Ирки-контазия).
⁴Табунуцкие или табунгутские тайджи кочевали в бассейне р. Селенги, в междуречье Хилка и Чикоя, до Еравинского оз. В настоящее время все исследователи относят их к монголоязычной группе населения. С.А. Токарев отмечал, что табунгуты не являются этнической группой, а выступают как «чисто политическая общность». В 40-50-х годах XVII в. главой табунгутов, по его мнению, являлся Турухай-табун (Токарев С.А. О происхождении бурятского народа. — СЭ. 1954, № 1, с. 50; он же. Расселение бурятских племен в XVII в. — Записки БМГНИИ. Вып. 1, 1939, с. 126 – 128; Шастина Н.П. Русско-монгольские посольские отношения в XVII веке. М., 1958, с. 62 – 65).
В 1682 г. дети Кукан-хана сообщали о табунгутах: «Те де люди живут собою, не под нашими тайшами» (РГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. №23, л. 64). Ф.А. Головин в одной из своих записок к боярину В.В. Голицину писал: «От Селенгинского ближе улусы мунгальских табунуцких тайшей, которых есть пять, а кочевные свои природные места имеют меж Удинского и Селенгинского острогу на реке Большом и Малом Хилке и по речке Темлюю, которая впадает с востоку в Большой Хилок, а Хилок впадает в Селенгу, от Селенгинска 20 верст. А те табунуцкие тайши под владением мунгальского Цыбдена, а тот тайша кочюет по реке Ирою, которая впадает в реку Чикой, а Чикой впадает в Селенгу. А вышепомянутый Цыбден-тайша содержитца под владением Кигана-хана мунгальского» (РГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 9, лл. 655 — 655 об.).
12 марта 1689 г. табунгуты во главе с Окин-зайсаном заключили договор с Ф.А. Головиным о принятии ими русского подданства (РГАДА, ф. Монгольские дела, оп. 1, 1689 г., д. № 11, лл. 1 – 5 об.). В 1691 г. они откочевали в Монголию, но в 1692 г. значительная часть их вернулась в русские владения.
⁵Судя по содержанию отписки, совет у Тушету-хана Чихунь Доржи состоялся в июле 1685 г., что было связано, видимо, с падением Албазина. Потерпев поражение под Тункинским острогом и сняв осаду Селенгинска, монгольские войска вновь выступать самостоятельно не решались. В то же время далеко идущие планы Цинов, связанные с агрессией против русских дальневосточных владений, требовали от монгольских владельцев «против войск царсково величества помочи» и нового похода на «порубежные острожки». Однако против участия монголов в военных действиях на стороне Цинской армии выступил Ундур-геген, опасавшийся, что в случае неудачи монголы могут оказаться «в разорении и кочевья своего отбыть». Удалось ему отговорить от участия в походе и Тушету-хана, который вместе с несколькими тайджи «войсками своими хану китайскому учинить помочь зело склонны» (РГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 8, лл. 22 – 22 об.; Александров В.А. Россия на Дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.), Хабаровск, 1984, с. 130 – 131; Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII веке. М., 1980, с. 190 – 191).
⁶Речь идет об одном из наиболее влиятельных феодалов Северной Монголии — Тушету-хане (с 1655 г.) Чихунь Доржи, сыне Гомбодоржи. Получил от Далай-ламы титул «Благочестием и силой совершенный Вачир Сайн-хан». В русских документах чаще всего упоминается под именем Очирой Сайн-хан. В своем письме к главе Посольского приказа В.В. Голицину Ф.А. Головин сообщал о его владениях следующее: «От Селенгинского и около камени Байкаловского моря и к Тункинскому острогу кочюют мугалы под владением разных многих тайшей, а те тайши содержатца под владением Ачирой Сайн-хана, владения которого идут к границам калмыцкого Бушухту-хана, что кочюет близ Ямыша – озера» (РГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 9, лл. 658 – 658 об.).
Тушету-хан поддерживал близкие отношения с маньчжурским двором: в 1655 г. послал в Пекин в дар «девять белых», в 1656 г. принес клятву «в дружбе и союзе», получил звание дзасака от Цинского императора, т.е. стал номинально зависим от маньчжуров. В 60-х годах выступал против Алтын-хана Лубсана, вмешавшегося в дела Дзасактуханского аймака о престолонаследии. В результате междоусобной борьбы Тушету-хан перевел часть людей Дзасакту-хана в свой аймак и не спешил их возвращать, что послужило причиной многолетних конфликтов с Дзасакту-ханами. Принимал участие в сентябре (по другим данным, в октябре) в Хурэн-Бэлчирском съезде 1686 г., созванном для прекращения междоусобной войны халхаских владельцев.
Тушету-хан Чихунь Доржи поддерживал дипломатические отношения с сибирскими воеводами и начиная с 1672 г. направлял свои посольства в Москву (см.: Русско-монгольские отношения. 1654 – 1685. М., 1996, док. № 122, 148, 149, 155 и др.; Слесарчук Г.И. Из истории посольских отношений России с северомонгольскими ханами в 60-70-е годы XVII века. Altaica I. М., 1997, с. 79-88). Усиление зависимости от Цинского императора с конца 70-х годов определило его враждебную политику в отношении Русского государства. Подстрекаемый маньчжурами Тушету-хан предъявил претензии к воеводам по поводу постройки Селенгинского острога «на Мунгальской земле», требовал вернуть ясачных бурят и длительное время не пропускал через свои улусы служилых людей, едущих в Китай. Во время Албазинского конфликта выступил на стороне маньчжуров, а в 1688 г. принимал участие в организации осады Селенгинска. Весной 1688 г. в халхаские улусы вторгся джунгарский Галдан Бошокту-хан и наголову разгромил объединенные силы монгольских тайджи. Тушету-хан, не получив помощи от Цинского императора, вместе с братьями Ундур-гегеном, Шидишири Батуром-хунтайджи был вынужден просить защиты у Канси. В мае 1691 г. на Долоннорском съезде было официально оформлено принятие монгольскими князьями маньчжурского подданства. Тушету-хану оставили его титул, в 1697 г. были возвращены прежние владения. Умер Тушету-хан Чихунь Доржи в 1698 г. (подробно см.: Шастина Н.П. Русско-монгольские посольские отношения XVII века, с. 104 – 152; Александров В.А. Россия на Дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.), с. 138–163; Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях, с. 56–57; Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. 1635 – 1758. М., 1983, с. 176 – 181; Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии. М., 1974, с. 108 – 153).

Воспроизводится по:

Русско-Монгольские отношения 1685-1691. Сборник документов. Составитель Г.И. Слесарчук. Ответственный редактор Н.Ф.Демидова. Издательская фирма «Восточная литература» РАН, Москва 2000г., №1, с. 24,25.