1675 г. июля 8. — Наказная память нерчинского воеводы П. Я. Шульгина нерчинскому десятнику Ф. Свешникову о поездке к халхаскому Дайчин-хунтайджи ¹ для переговоров о подданстве и о братских людях ²

/л. 1/ Лета 7183-го году июля в 8 день. По государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу память нерчинским служилым людем десятнику Филипу Свешникову, рядовым Петру Екимову, Василью Милованову, толмачю Григорью Харитонову.
В прошлых шдех от Баргузинскаго острогу, от Байкаловского моря и с Ольхони-острова изменили великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, баргузинские ясашные брацкие люди и отъехали к мунгальскому Дай-контайше. И в прошлом во 175 году выезжали из Мунгал немногие брацкие люди и платили великому государю ясак в Нерчинском остроге по 3 годы. И мунгальские Дай-контайши люди, собрався многими людьми, тех брацких людей взяли от Нерчинского острогу к себе неволею, и со 177-го [278] году по нынешней 183 год жили оне и ясак платили мунгальскому Дай-контайше. И в нынешнем во 183 году в генваре месяце, помня государьскую милость и жалованье, по посылке из Нерчинского острогу и по уговору твоему Филипову, вышли под государьскую самодержавную высокую руку к Нерчинскому острогу в вечное ясашное холопство из Мунгал брацкие люди, человек тысечи з две и больши. И те брацкие лутчие люди даруги и шуленги, 20 человек, приезжали в Нерчинской острог и в съезжей избе били челом великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, а Павлу Яковлевичю Шульгину говорили словесно, чтоб великий государь их брацких людей им отпустить /л. 2/ пожаловал в вине их и в измене велел и быть под своею государьскою самодержавною высокою рукою по-прежнему в вечном ясашном холопстве до веку неотступно.
В нынешнем же во 183 году в Нерчинском остроге ведомо учинилось Павлу Яковлевичю Шульгину от тех же брацких людей: хвалитца де Дай-контайша на тех брацких людей хочет на них итти войною и хочет де взять их многими людьми поневоле к своим улусом. И Филипу Свешникову с товарыщи ехать из Нерчинского острогу вверх по Онону-реке к мунгальскому Дай-контайше. И как будет у нево, Дай-контайши, и спросит ево Дай-контайши, для чево он, Филип, с товарыщи к нему приехали, и Филипу сказать: по указу великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, послал ево из Нерчинского острогу Павел Яковлевич Шульгин и велел ему, Дай-контайше, сказать великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, о многолетном здоровье и говорить ему, Дай-контайше, о государьском деле.
И как Дай-контайша, встав, спросит великого государя, его царьского величества, о многодетном здоровье, и ему, Филипу, говорить. — Божиею милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, и всея северныя и западныя страны повелитель и государь, и многих государьств государь и обладатель, на своих государьских пресветлых престолех его царьское величество, дал бог, здорово. А сказав великого государя о многолетном здоровье, и подать ему великого государя жалованье — кожу красную, и сказать ему: по указу великого государя послана та кожа великого государя ис казны из Нерчинского острогу к нему, Дай-контайше. И спросить ево Дай-контайши здоровье. И после того /л. 3/ говорить ему, Филипу, Дай-контайше. — По указу великого государя посланы оне, Филип с товарыщи, из Нерчинского острогу говорить ему, Дай-контайше: в указе великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, к Павлу Яковлевичю Шульгину написано, чаючи к царьскому величеству от него, Дай-контайши, службы и раденья, велено сказать ему великого государя милостивое слово, чтоб он, Дай-контайша, на государьскую милость был надежен. И великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, ево, Дай-контайшу, пожаловал, велел ево, Дай-контайшу, ото всяких неприятельских людей оборонять своими государьскими людьми, чтоб ему насильства и розоренья ни от ково не было. И великий государь на него, Дай-контайшу, войною посылать не велел, и он бы, Дай-контайша, видя к себе великого государя милость, был под ево царского величества самодержавною высокою рукою в вечном холопстве и жил в покое и в тишине безо всякого сомнения, и великому государю во всем служил и добра хотел, и о своих делех бити челом [279] великому государю присылал в Нерчинской острог своих посланников, людей добрых и улусных, и уездных своих людей отпускал с товары и со всякою животиною для торгу в Нерчинской острог. А по указу великого государя в Нерчинском остроге дадут им торги повальные, во всем им будет по указу великого государя ото всяких неприятельских людей береженье. /л. 3об./
А буде Дай-контайша станет говорить о брацких людех, что оне выехали на государева имя к Нерчинскому острогу, и ему, Филипу, с товарищи [говорить] Дай-контайше, что те брацкие люди искони вечные государьские ясашные холопи и великому государю ясак платили в Верхоленском и в Баргузинском острогах, и жили на государевых землях около Байкаловского моря и на Ольхонском острову, и оттоле отъехали к Нерчинскому острогу, и ясак платили великому государю в Нерчинском остроге, а от Нерчинского острогу мунгальские ево Дай-контайши людя взяли их к себе неволею, и о том к великому государю к Москве из Нерчинского острогу писано с нарошными гонцы. И о том великого государя указ будет вскоре. А как великого государя указ будет, и к нему, Дай-контайше, великого государя с указом будут нарошные посланники.
А буде и об-ыных делех великим государем станет бить челом Дай-контайши, а ему, Филипу, с товарыщи станет говорить, и ему, Филипу, с товарыщи ответ давать, смотря по делу, чтоб в государевых делех какой помешки не было. А буде в каких в государевых в больших делех ему, Филипу, ответа дать немошно, и ему, Филипу, с товарыщи говорить Дай-контайше, чтоб он о таких делех бил челом великому государю, посылал своих посланников, а великого государя указ о том будет вскоре.
А как /л. 2об./ он, Филип, с товарыщи, едучи из Нерчинского острогу, и наедут на первых Дай-контайши мунгальских людей, и им просить у них вожей, чтоб они довели их до улусу Дай-контайши. А буде те мунгальские Дай-контайши люди к Дай-контайше их, Филипа с товарыщи, не доведут и сами он, Филип, с товарыщи, сыскать ево Дай-контайши улусу не умеют, и им ехать назад в Нерчинской острог.
К сей наказной памяти... (Конец документа утрачен)

Архив ЛОИИ СССР АН СССР, ф. Нерчинская воеводская изба, д. № 30, лл. 1-3, 3 об., 2 об. Отпуск.

Примечания:

^1. Судя по тому что нерчинский десятник Ф. Свешников должен был ехать к Даин-хунтайджи вверх по Онону-реке, можно предположить, что речь идет о владениях Цецен-хана и его вассала Даин-хунтайджи. Упоминается это имя и в отписке Н. Г. Спафария от 19 декабря 1675 г. в связи с изменой братских людей, которые отъехали «в Мунгалы к Даин-контайше» (см.: Русско-китайские отношения в XVII веке. Т. 1. М., 1969, док. № 203, с. 485). В листе Лифаньюаня нерчинскому воеводе П. С. Мусину-Пушкину в 1705 г. по поводу тех же братских людей говорится: «...а они, де, изменя, живут у Даин-зайсана, у подданца богдыханова, в урочищах Буир, Халха» (см.: Русско-китайские отношения в XVIII веке. Т. 1, 1700-1725. М., 1978, док. № 20, с. 71). В документе Даин называется также Дайчин-хун-тайджи, поэтому скорее всего речь идет о влиятельном халхаском феодале, брате Цецен-хана Норбо, кочевавшем у истоков Керулена и Онона (Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях. СПб., 1895, с. 98).
^2. Общая политическая обстановка в Предбайкалье и особенно Забайкалье была крайне неустойчивой. Местные бурятские, или, как их называют в русских архивных документах, братские, племена периодически переходили то на сторону монгольских феодалов, то возвращались на старые кочевья под власть сибирских воевод. И в данном случае баргузинские ясачные «братцкие люди» в начале 60-х годов отъехали к монгольским тайджи. В 1667 г. часть из них вернулась и вновь стала платить ясак в Нерчинском остроге. В 1669 г. «мугальские контайши, собрався многими людьми, тех брацких людей взяли к себе неволею и со 177-го и по нынешний 183 жили они и ясак платили мунгальским тайшам». В 1675 г. опять к Нерчинскому острогу из Монголии вышло больше тысячи человек, и «лучшие их люди — даруги и шуленги» просили нерчинского воеводу принять их в подданство и пропустить на прежние кочевья к оз. Байкал и о. Ольхон. Одной из причин ухода братских людей считалось запрещение вернуться на «прежние свои породные земли», старые кочевья к оз. Байкал. Енисейский воевода предусмотрительно указал разведать, «не чаять ли в тех братцких людех шатости и измены и какова вымысла, и над острогами не учинитца ли какова дурна» (ЦГАДА, ф. Нерчинска« приказная изба, оп. 1, д. № 3, лл. 31-34).
И действительно, уже в конце 1675 г. Спафарий в отписке в Посольский приказ сообщал, что эти братские люди опять изменили великому государю и «отъехали к Даин-контайше». И не только изменили, но и после того приходили «с силою и табун ис-под острогу отогнали коней с 500. И контайша присылал в Нерчинской и просил оманатов и есырей и хвалитца войною... что в недавных днях те ж брацкие иноземцы отогнали всех достальных коней ис-под острогу с тысячю и казака одного увезли» (см.: Русско-китайские отношения в XVII веке. Т. 1. М., 1969, док. № 203, с. 485). Сибирская администрация потребовала возвращения братских людей, но решение этого вопроса затянулось на долгие годы. В 1705 г. в листе Лифаньюаня говорилось, что «те мужики служат в равенстве с мунгальскими мужиками, и чины де им служилые розверстаны и отдать де тех брацких мужиков ныне нельзя» (см.: Русско-китайские отношения в XVIII веке. Т. 1. 1700-1725. М., 1978, док. № 20, с. 72). В 1706 г. нерчинские служилые люди ездили в Монгольскую степь к тайджи для переговоров о возвращении братских людей, но последние объяснили причины своего ухода: «Мы де великому государю не изменили, а ушли де они из-под державы великого государя в сторону богдыханова высочества от раззорения и от налог итанцынских приказных людей, от нерчинского сына боярского Василья Казанцова да от нерчинского конного казака Фирса Хлуднева, а не от ясаку великого государя» (см.: Русско-китайские отношения в XVIII веке. М., 1978, док. № 25, л. 77).

Воспроизводится по:

Русско-монгольские отношения 1654-1685. Сборник документов. М. Восточная литература. 1996, № 147, с. 277 — 279.