1652 г. в августе. — Отписка Якутскому воеводе Димитрию Францбекову служиваго человека Ерофея Хабарова; о военных действиях его на реке Амуре и о проч.

Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводе Дмитрею Андреевичю Францбекову да дьяку Осипу Стефановичю бьет челом холоп государева с Великие реки Амура с усть Зии реки и с Koкopиeвa улусу приказной человек Ерофейко Павлов Хабаров с служилыми и с волными охочими людми с новоприборными Даурскими служилыми людми. Жил я холоп государев с служилыми и охочими волными людми на Великой реке Амуре в Албазине городе, и что у нас похожения нашего было и о том обо всем государю было писано в отписках к тебе Дмитрею Андреевичю и Осипу Стефановичю. И июня в 2 день, поделав суды болшие и малые, и прося у Бога милости и у Всемилостивого Спаса, из того города Албазина поплыли, и плыли мы два дни и доплыли на другой день Дасаулов, был город князя Дасаула, и тот город сожжен и юрты сожжены же, лише всего осталось две юртишка, а людей тут не изъехали;и мы от того городка плыли до полудни, и в половине дня наплыли юрты, и в тех юртах людей не изъехали, и те люди на кони пометались и они Даурские люди у нас все уехали, лише толко схватили ясыря Даурскую бабу, и тот ясырь сказал, что де по улусам Даурские люди все живут; и мы того же часу в Ленских стругах наскоро наниз побежали и нагребали двои юрты, и в тех юртах все люди Даурские, подсмотря нас, на кони помечутся; и убежат, лише ясырь похватали, и сами они: стали в иной улус и к городу ясак подавать стали, юрты сожгли и. дым пустили. И мы тогож дни набежали на тот Гуйгударов город о закате солнца в Ленских стругах.... под тот Гуйгударов город, и тот Гуйгудар князь да с ним два князя и Богдоевы люди улусные, мужики все, выехали против нас на берег, и нас не стали к берегу припущать; и мы по них, из стругов из оружья ударили, и тут у них Даурских людей побили человек с двадцать, и они князья Гуйгудар, и Олгемза и Лотодий и с улусными людми государские грозы убоялись и с бере-[360]гу отъехали; и мы наскоре из стругов своих пометались на берег и за ними побежали, и они князья Гуйгудар, и Олгемза и Лотодийс улусными людми в те свои городы засели; а доспеты у них три города новые и землею обсыпаны, а к верху обмазано, а те городы все стоят рядом, лише стены промеж, и под те стены у них подлазы, а ворот нет, и в тех городах поделаны глубокие ямы, а скот у них и ясырь в тех рвах стоял, а около тех городов кругом обведено два рва в сажень печатную глубота, и в те рвы и города привожены под стену подлазы, а кругом тех городов стояли улусы и те они улусы сожгли. И как те князья в город засели, а Богдоевы люди с ними с Даурскими людми в городы не засели и выехали на поле далече, и Божиею милостию, и государским счастием, и радением твоим, Дмитрей Андреевич и Осип Стефановичь, и промыслом приказного человека Ярофийка Павлова и служилых волных и охочих людей, тот город наскоре обсадили, и они Даурские люди с башен почали нас стреляти стрелами; и яз приказной человек велел толмачам говорить про государское величество, что наш государь царь и великий князь Алексей Михайловичь всеа Русии страшен и грозен и всем царствам обладатель, и никакие орды не могут стоять против нашего государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и против нашего бою, и вы, князь Гойгудар, да князь Олгодий да князь Лотодий, будте нашему царю государю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии послушны и покорны, без драки сдайтесь, и нашему государю ясак давайте по своей мочи, и велит государь вас оберегать от иных орд, кто вам силен. И тот Гуйгудар то стал говорить: даем де мы ясак Богдойскому царю Шамшакану, а вам де се какой ясак у нас, как де мы бросим последним своим робенком, дитятем, то де мы вам с себя ясак дадим. И мы, прося у Бога милости и государю радеючи, государеве службе поиск чинили ратным обычаем войною, крепь учинили болшему оружию пушкам и стали бить по башням с нижнюю сторону у того города, и из мелкого оружия, из мушкетов, из пищалей, били по них в город, и оно Даурские люди стреляли к нам из города и от них стрел к нам летело из города от Даурских людей безпрестанно, и настреляли они Дауры из города к нам на поле стрел как нива стоит насеяна, и дрались мы с ними Дауры всю ночь до схожева солнца, и у башни стену пробили, и мы и куячные люди, а иные служилые люди за щитами, стену отняли, и в город вошли, в один и по государскому счастию тот нижней город взяли; и они Дауры собрались в два города, и половина дни из того из другого города мы служилые люди били ж их Даур, и они все собрались Дауры свирепые в один город, и мы били по них безпрестани из болшого оружия и из малого, и на тех приступах побили их Дауров двести четырнадцать человек; и те свирепые Дауры не могли стоять против государьской грозы и нашего бою, и из того города напролом они Дауры побежали человек десятка полтора, лише те, и ушли из города, а досталь всех, которых в городе захватили Дауров, со все стороны их Дауров в город сжали, и драка была съемная и копейная у, нас казаков, и Божиею милостию и государским счатьем, тех Дауров в пень порубили всех с головы на голову и тут на съемном бою тех Даур побили четыреста двадцать семь человек болших и малых, и всех их побито Дауров, которые на съезд и которые на приступе и на съемном бою, болших и малых шестьсот шестдесят один человек, а наших казаков убили они Дауры четырех человек, да наших же казаков переранили они [361] Дауры тут у городка сорок пять человек; и те все от тех ран казаки оздоровели; и тот город, государским счастьем, взят с скотом и с ясырем, и числом ясырю взято бабья поголовно старых и молодых и девок двести сорок три человека, да мелкого ясырю робенков сто осмнадцать человек, да коневья поголовья взяли мы у них Дауров болших и малых двести тридцать семь лошадей, да у них же взяли рогатого скота сто тринадцать скотин. И в кои поры у нас драка была, и те Богдоевы люди по полю все ездили, и бою нашего с Дауры смотрели и к нам казаком не стреляли, и мы у тех ясырей про тех Богдоевых людей роспрашивали: для чего де они Богдоевы люди те приехали к вам, и много ли их Богдоевых людей? и тот ясырь сказал нам, то: живут де у нас Богдоевы люди по пятидесят человек безпрестани для ясаку и с товары, до иных людей своих до перемены; и мы у тех баб роспрашивали: для чего де они с вами в городе не сидели, и за вас они не приставали? и тот ясырь то сказывает: Даурские де люди наши князья Гуйгудар с товарыщи взял их в город к себе на подсоб, и они Богдоевы люди то им сказали: Гуйгудар! нам де царь наш Шамшакан не велел с Рускими людми дратись; и назавтрее тое драки те Богдоевы люди послали к нам в город из поля своего человека Богдойского, и тот мужик пришел к нам в город к государскому величеству честно, и стал говорить своим языком Китайским, и у нас того языка не знают, тех толмачей нет, лише переводом Даурские бабы сказывают: что де наш царь Шамшакан нам с вами дратись не велел, наш царь Шамшакан нам с вами с казаками свидеться .... честно; а у того мужика Богдойского платье на нем камчатное, все, и на голове у него малахай соболей, а про иное у него мужика Богдойского у нас ростолмачить некому, а тот мужик говорил с нами долго, и яз Ярофейко, тому Богдойскому мужику честь воздал и подарки государевы давал и отпустил его Богдойского мужика честно в свою Богдойскую землю. И в тех мы, городах жили шесть недель, и к тем к Даурским князьям к Дасаулу, и к Байбулаю, и к Шилгинею, и Албазе языков посылали в городы к ним, были у нас изыманы в Албазине городе Даурские боканы, и мы мужика с ними отпустили и велели им боканам тем князьям наговаривать, чтоб они Даурские князья покорились и поклонилися нашему государю, и за тем мужиком и баб старых отпущали с теми ж речми, и от них Даурских мужиков ни один человек не бывал к нам, а всего; от нас плыть до тех людёй день, а людей де у них горазно многое множество; и на той драке под Гуйгударовым городом из болшого оружия ростреляли с трех пушек ночью и днем государева пороху пуда с три, а свинцу против пороху ростреляли; и яз Ярофийко жил в тех городах с служилыми и с волными охочими людми семь недель, и те Даурские князья государскому величеству.... не бывали, и яз Ярофейко из того города поплыли, и кони выбрали, на суды поставили и с собою взяли, и из того города поплыли и плыли до Банбулаева города два дни. И в тот город приплыли Князя Банбулая и в улус его, и тот город пуст, людей в нем нет, все выбежали; и после того неделю спустя за ними ходили, искали, и мы холопи твои Приказной чёловек Ярофейко Павлов и служилые и волные казаки того Банбулая призывали и ясаку с него прошали; и тот Банбулай то говорил: какой де вам от меня ясак; и после того отпущал яз приказной человек служилых и волных казаков в поход из того города Банбулаева на его Банбулаевых людей вниз, и плыли день и на-[362]плыли улус и в том улусе языки похватали и два ясыря, и тех языков роспрашиваля накрепко толмачами, и они сказали в роспросе, что де плыть от сего места до усть Зеи реки полторы сутки, и тут де стоит против Зеи реки на другой стороне, направо пловучи, улус князя Кокорея, и ниже де того улуса проплыть по ряду три улуса, и ниже де того стоит город крепкой и укреплен накрепко, а крепили де тот город всею нашею Даурскою землею, и в том де город живет князь Туронча Богдоева князя Балдачи зять, да другой князь Толга да Омутей два брата; и мы холопи государевы служилые люди и волные казаки с теми языки приехали в тот в Банбулаев город к приказному человеку Ярофею Павлову Хабарову. И яз Ярофейко у тех языков роспрашивал и огнем жег, и они сказали теж речи слово в слово против прежних речей, и яз Ярофейко, посоветовав с ратными людми служилыми и с волными казаки, и прося у Бога милости, из того города Банбулаева поиск чинили вниз по той реке, к тому городу поплыли, и плыли мы из того города Банбулаева до усть Зеи реки два дни да ночь, и тут река пала великая с левую сторону зов той реке Зия; и языки сказывают, что де по той реке Зее живут Дауры, и есть де по той реке город, и в том де городе живет Даурской, князь, Олпелда и многие Дауры, и на усть той реки на правой стороне немного пониже устья Зейского стоит улус князя Кокорея двадцать четыре юрты и людей в нем нет; и мы наскоре погребли вниз, и того дни в обед набежали юрты в легких стругах на улус, и тут языков похватали и наскоре роспрашивали, и те языки сказали, что де внизу до города еще два улуса отсель недалече, а люди де живут, и мы наскоре те улусы мимо прогребли и под город подгребли того дни под вечер, и из легких стругов на берег выскакали, и к городу прибежали, в город выскакали в том городе люди невеликие, а животы их Даурских князей и их людей, все в городе, и мы на башни выскочили. И ниже того города в перестреле стоит улус велик, и те Даурские князья князь Туронча и с братьями, да князь Толга, и князь Омутей с своими людми в том улусе пьют все, и они втепоры нас осмотрили, и князь Омутей скочил на коня, и закричал и погонил; и служилые и волные казаки, прося у Бога милости, к тому улусу бросились, государю радеючи и не щадя лица своего, и того князя Турончу, и с братьями и с жонами и с детми, и князя Толгу и с ними иных лутчих людей, Божиею милостию и государским счастьем, обсадили, а иные мужики и ясырь с нижнего конца побежали, и служилые и волные казаки, прося у Бога милости, за ними в поле побежали, и многих людей; и ясырь поимали, а иных мужиков на побеге многих побили; в втепоры наскоре услышали стрелбу с болших судов, и наскоре нагребали, и кони с судов похватали, и за ними погонили, и досталных в поле мужиков и ясырь переимали и в город привели. И те князья князь Туронча и Толга стали из юрты стрелять, и яз приказной человек Ярофейко велел толмачам своим тех князей разговаривать и под царскую высокую руку призывать, что де дайте государю нашему, ясак и будьте во всем послушны и покорны, и мы, вас не убьем, и станем вас оберегать, кто вам силен; и тот князь Туронча Балдачин ...., и с братьями своими, и князь Толга то стали говорить: за ясак де нам что стоять, лише бы де было постоянно, мы де ясак дадим, нонече де у нас соболей нет, были де у нас Богдоевы люди, и ясак де дали Богдоевым людем, а досталь все испродали, а что де есть соболей, то де мы дадим; и из юрт к вам вышли, и мы их взяли и в город: привели, всех их мужиков в город пе-[363]реиманых сто человек, да ясырю переимали сто семдесят, окроме малых робят и те князья князь Туронча, с братьями своими, и князь Толга и их улусные лутчие люди стали нам то говорить, что де мы Дауры, что есть нас здесь и род наш и которые под нами живут луков с тысячу и болши, и мы де топере вашему государю все послушны будеми покорны, и ясак с себя станем давать по вся годы, пожалуйте де отпустите наших людей и боканов и жен наших и детей, а мы де князья у вас седим верьте де нашим головам; и яз им говорил толмачом, что де призовите вы своих всех людей и что де промеж нами вера; и они князья князь Туронча и князь Толга велели им князю Омутею и всем лутчим людем быть к нам, и они тотчас к нам приехали человек ста с три; и яз приказной человек, по государеву указу, того Турончу й с братьями, и Толгу, и Омутея с братьями, их князей и лутчих людей Балуню, и Аная, и Евлогоя и всех улусных их людей и весь род их к шерти привели на том, что быть им под государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии высокою рукою в вечном ясачном холопстве на веки, и ясак с себя.... по вся годы безпереводно, и из них выбрали в аманаты лутчих людей князя Турончу Балдачина зятя, да брат его...., да князя Толгу с братом, да Омутеева брата да трех улусных лутчих мужиков; и; они ясаку с себя принесли всего шестдесят соболей: «нонечи де у нас соболей нет, на осень де дадим вам полной ясак»; и яз приказной Ярофейко, посоветовав с ратными людми служилыми и с волными казаки, их мужиков всех. улусных и боканов отпустили, и велели жить на прежних их кочевьях без боязни; и стали они ясырю своего прошать на выкуп и сулили животов, давали под ясыря выкупу по сороку рублев и по штидесят, а за иной и по сту рублев, и яз приказной Ярофейко и служилые люди и волные казаки промеж собою посоветовали, и государю радеючи, своих зипунов не порадели, и для постоянья и утверженья земли тот ясырь отдали без выкупа, и велели им жить без боязни, и они жили в тех своих улусах у города с наши за един человек, и корм нам привозили и они к нам в город ходили безпрестанно, и мы к ним тож: ходили. И 160 году, сентября в 3 день, ходил от вас из города Енисейской казачей десятник толмачь Костка Иванов что с Байкалова приехал во 158 году от сына боярского Ивана Галкина, к ним в юрты, и час времени в юртах жил, и к нам в город прибежал и нам сказал, что де меня в юртах имали, и яз де у них одва ушел; и в кою пору он бежал к нам, а они на кони свои высели все, и с ясырями из улуса, все побежали, и яз Ярофейко послал ратных людей в улус их розговаривать, и они все выбежали, лише схватали две бабы старых; и яз Ярофейко стал говорить тем аманатом, что де вы нашему государю изменили и шертованье свое порудили, и людей де своих прочь отослали; и они то говорят: мы де не отсылали, мы де седим у вас, а у них де своя дума, и втапоры говорил князь Толга: чем де нам всем помереть, и мы де помрем за свою землю одни, коли де к вам в руки попали; и яз Ярофейко всяко их розговаривал, и они свирепые Дауры и Бога незнающие шертованье свое порудили и говорят то: выдайтесь де вы с нами, однажды, де вам в руки попали; и яз Ярофейко тех аманатов пытал и жог, и они одно говорят, что де отсеките наши головы, уже де однако мы к вам насмерть достались; а те иноверцы кругом ездят далече, и яз Ярофейко к государскому величеству призывал, и они не прикликаются. И яз Ярофейко подумал, [364] что тут зимовать не на чем, хлеба близко города нет, а время испустим, и велел служилым и волным казаком на суды собиратись, и сентября в 7 день, собрався на суды, велел я Ярофейко волному охочему казаку Петрушке Оксенову, устьем поплыв вниз по Амуру реке, тот Толгин город зажетчи весь, а жил в том городе полчетверты недели, а плыл из того города до Каменю, четыре дни; а на другой день что был из того города князь Толга, и тот Толга скрал нож, сам себя поколол; а тут все улусы частые невеликие юрты, по десяти юрт в улусе..... сто двадцать; а Каменем плыли два дни да ночь и, Каменем все улусы невеликие, а людем выше Камени и в Каменю зов им Гогулы, и тут людей нет; а за Каменем первого дни проплыли улусов двадцать один улус, и того дня в последних улусах языков иных имали, а иных рубили, и ясырь похватали, а на другой день плыли все улусами же, и с правую сторону выпала река зов ей Шингал, и по той реке сказывают, что живут многие люди, да и городы де у них есть; и на усть той реки Шингала стоят на той же стране два улуса великие, в тех улусах юрт шестдесят и болши, и яз Ярофейко с того у них улусу с мужиков ясак прошали, и они мужики нам отказали, и ясаку государю не отдают, и ясырь, тот их мужиков похватали мы казаки и многих людей побили и порубили, и под тем улусом ночевали; и поплыли вниз по Амуру и плыли два дни да ночь, и улусы громили, все улусы, а юрт по штидесят и по семидесят в улусе, и мы в тех улусах многих людей побивали и ясырь имали, и плыли семь дней от Шингалу Дючерами, все улусы болшие юрт по семидесят и по осмидесят, и тут все живут Дючеры, а все то место пахотное и скотное, и мы их в пень рубили, а жен их и детей имали и скот; и в осмой день поплыли... стоит на правой стороне на Каменю улус велик горазно, и с того места люди пошли имя Ачаны, и с того места и до моря место не пашено и скота нет, а живут все рыбою; и от того улуса плыли двое сутки, в тут стали проходить улусы юрт по сту, в как к улусу в стругах приедем, и они на берег вскочили и из за стругов с нами дерутся, и Божиею милостию и государским счастием, тех многих людей побивали. И сентября в 29 день наплыли улус на левой стороне, улус велик, и яз приказной Ярофейко и служилые и волные казаки посоветовали, и в том улусе усоветовали зимовать, и тут город поставили, и с судов выбрались в город, и которых имали пловучи мужиков. . . . . оттуду, и те Ачаны и ясак к нам привозили. И октября в 5 день оснастили мы два судна, и парусы вверх бегали сто человек для корму по рыбу, и ходили в тот в поход пять дней, и те свои суды в тех улусех в двух нагрузили, и втапоры, собрався, те Дючеры и Ачаны человек с тысячу октября в 8 день, на утренной зоре, на тот наш город из прикрыта напустили, со все стороны тот город зажигали, а нас втапоры в городе было сто шесть человек, и Божиею милостию и государским счастьем, холопи государевы служилые люди и волные казаки справились, и в куяки изоболочены были, и молились Спасу и Пречистой Богородице и Николе Чудотворцу, и радеючи государю и помираючи за веру крещеную и не щадя лица своего, против государева недруга и на вылазку семдесят человек выскочили, а тридцать шесть человек в городе осталось, и дрались с ними часа с два боевых, и с башен по них Ачан и Дючер из пушек били и из мелкого оружья, и тут Божиею милостию . . . . . в Пречистые Богородицы и государским счастьем, тех иноверцов многих побили, и нападе на них [365] собак иноверцов страх Божий, и против царской грозы и нашего бою стоять не могли и побежали врознь, и мы за ними побежали, и в тыл их многих побили, и языков многих перехватали и в струги они иноверцы побросались и на Великую реку Амур отгребали, а струги у них болшие и с выходами, и краски навожены, а в один струг садятся человек по пятидесят и по штидесят; и мы холопи государевы служилые и волные казаки в город собрались, и яз Ярофейко у языков роспрашивал про то войско, и языки нам в роспросе винились, что де собирались наша Дючерская земля и Ачанская вся, а войска де нашего, было восмьсот, и вы де побили у нас многих людей; и мы круг города их иноверцов побитых считали, и всех их побили сто семнадцать человек, и у нас на том бою одного, человека до смерти убили именем Никифора Ермолаева, а изранили нас пять человек; и с рыбою на судах после тoй драки на другой день приплыли, и тот город накрепко укрепили, и в том городе зимовать стали, и те иноверцы не появляются к нам. И ноября в 28 день подсмотрили холопи государевы служилые люди и волные охочие казаки иноверские дороги санные, и ездят на собаках, и подсмотря те дороги, и мне Ярофейку сказали; и яз Ярофейко посылал служилых и волных охочих людей сто двадцать человек, шли день и подошли сакму. . . . . . . . . и тут Божиею милостию и, государским счастием. . . . . добрых людей Ачанского князя Кечи двух братов и ясырь, а иных улусных мужиков многих побили, и из того походу в город с теми мужиками и с ясырем пришли на третей день, и тот Кеча под братей своих ясак, поминочные соболи. . . . . и то все писано в книгах ясачных, и что ясачной, казны собрано и поминочной, и то все будет писано перечнем в сем отпуске. И жили холопи государевы служилые и волные охочие казаки в том городе зиму, а кормились мы, казаки во всю зиму в Ачанском городе рыбою, а рыбу ловили крюки железным и свою голову тою рыбою кормили; и марта в 24 день, на утренной зоре, сверх Амура реки славные ударила сила из прикрыта, на город Ачанской на нас казаков, сила Богдойская; все люди конные и куячные, и наш казачей ясаул закричал в городе Андрей Иванов служилой человек: братцы казаки, ставайте наскоре и оболокайтесь в куяки крепкие, и метались казаки на город в единых рубашках на стену городовую, и мы казаки чаяли из пушек из оружия бьют казаки из города, ажно бьет из оружия и из пушек по нашему городу казачью войско Богдойское, и мы казаки с ними с Богдойскими людми, войском их, дрались из за стены с зори и до схода солнца; и то войско Богдойское на юрты казачьи пометались, и не дадут нам казаком.; втепоры протти через город, а Богдойские люди знаменами стену городовую укрывали, и у тога нашего города вырубили они Богдойские люди три звена стены сверху до земли; и из того их великого войска Богдойского кличет князь Исиней царя Богдойского и все войско Богдойское; не жгите и не рубите казаков, емлите их казаков живьем, и толмачи наши те речи князя Исенея услышали и мне Ярофийку сказали; и услыша те речи у князя Исенея, оболокали мы казаки все на ся куяки, и яз Ярофейко и служилые люди и волные казаки, помолясь Спасу и Пречистой Владычице нашей Богородице и угоднику Христову Николе Чудотворцу, промеж собою прощались и говорили то слово яз Ярофейко, и ясаул Андрей Иванов и все наше войско казачье: умрем мы, братцы казаки, за веру крещеную, и постоим за дом Спаса и Пречистые и Николы Чудотворца, и порадеем мы казаки государю царю и великому князю Алексею Михайловичю [366] всеа Русии и помрем мы казаки все за один человек против государева недруга, а живы мы казаки в руки им Богдойским людем не дадимся; и в те стены проломные стали скакать те люди Богдоевы, и мы казаки прикатили тут на городовое проломное место пушку болшую медную, и почали из пушки по Богдойскому войску бити и из мелкого оружия учали стрелять из города и из иных пушек железных бити ж стали по них Богдойских людях, тут в Богдойских людей и силу их всю, Божиею милостию и государским счастьем и нашим радением, их собак побили многих; и как они Богдои от того нашего пушечного бою и oт пролому отшатились прочь, и втапоры выходили служилые и волные охочие казаки сто пятдесят шесть человек в куяках на вылазку Богдойским людям за город, а пятдесят человек осталось в городе, и как мы к ним Богдоем на вылазку вышли из города, и у них Богдоев тут под городом приведены были две пушки железные, и Божиею милостию и государским счастьем, те две пушки мы казаки у них Богдойских людей и у войска отшибли, и у которых у них Богдойских людей у лутчих воитинов огненно оружие было, и тех людей мы побили и оружье у них взяли, а которые на вылазке . . . . казаки сто пятдесят шесть человек, и радеючи государю и помня крестное целование, не щадя лица своего против государевых недругов дралися с ними Богдойскими людми мы казаки саблями, и Божиею милостию в государским счастьем и радением и промыслом твоим, Дмитрей Андреевичь да Осип Степановичь, мы казаки Богдойских людей на вылазке многих побили; и нападе на них Богдоев страх великий и, Божиею милостию . . . . и Пречистыя Владычицы Богородицы и святаго угодника Христова Николы Чудотворца, покажися им сила наша несчетная, и все досталные Богдоевы люди прочь от города и от нашего бою побежали врознь; и мы казаки у них Богдоев языков переимали, да у них же Богдоев отбили мы казаки восмьсот тридцать лошадей с запасы хлебными, да у них же Богдоев отбили семнадцать пищалей скорострелных, а те их пищали по три ствола четыре ствола вместе, а замков у тех скорострелных пищалей нет, да у них же отбили две пушки железные, да восм знамен Богдойских. И тех языков яз Ярофейко роспрашивал накрепко, и те языки в роспросе мялися, и стал говорить язык царя Богдойского, служилой человек Нюлгуцкого города, именем Кабышейка, и тот стал говорите: яз де вам скажу всю казаком свою правду, чего де таить, про вас пришла де к нам весть осенесь, с усть Шингалу реки приехали де Дючерские мужики в Нюлгуцкой город, и пришед де те Дючерские мужики к нам ко князю Исенею, да к Иведакамахе, да Тамфимафе, что де седят в том Нюлгуцком городе посланы от царя Богдойского посаженика от Учурвы, и те Дючерские мужики росплакались и говорят де, что де приехали Руcкиe люди, и нашу де землю всю вывоевали и вырубили, и жен наших и детей в полон взяли, и мы де своими людми Дючерскими и Дючерскою землею собирались, и на них ходили, на город напускали не на великие люди, да тут де нас мало не всех побили, и нам де против их стоять не можно, и вы нас обороняйте, а не станете нас оборонять, и мы им станем ясак давать; и князь Исеней с товарыщи об том отписывал в Надымны в город к царю Учурве и посылали с отписками Богдойского служилого человека, и ходил де месяц наскоре; а ходить из Нюлгуцкого города в тот город в Надымны степью в правую сторону, и на дороге, идучи мимо, два ropoдa, город первой Лабей, а другой город Тюмень, и те городы все ка-[367]менные, а юрт в тех городех по тысяче и по две и по три, а иные юрты каменные и в том городе в Надымнах седит царь Учурва, а посаженик тот царь Учурва царя Богдойского Шамшакана; и как тот служилой человек приехал от царя Учурвы, и прислал он грамоту: и велено де итти князю Исинею с товарыщи, и велено де собрать войско великое, и велел итти на вас казаков, и вас казаков велел иных побити, а иных велел живых казаков взяти и к себе поставити в землю с оружьем вашим казачьим; а князь Исиней с товарыщи собирал войско свое наскоре из Нюлгуцкого города, и пошло нас из Нюлгуцкого города шестьсот, а с нами было пушек шесть, да тридцать пищалей да двенадцать пинард, а пинарды глиняные, а в тех пинардах порох кладен, а кладено пороху в тех пинардах по пуду, и те де пинарды подносим под стены городовые, и стены городовые и башни ломаем, да. . . . . с нами было пятьсот, да из Манзанского улуса людей было с нами четыреста двадцать человек, да Дючеров было с нами со всей реки сот с пять и болши; а тот де улус Манзанской стоит от нас на полудне от. . . . . , и тот де улус на одной стороне реки, а юрт в улусе с тысячу, а на другой стороне Шингалу против того улус стоит таков же; а ехали де мы из Нулгуцкого города досямест три месяца на конех, а коней было у нас имано сь собою на двух человек три лошади, а от нашего де города стоит. . . . . . . Нюлгуцкого города болше, а около де того города живут Мовгена сведенцы Даурские люди и Тунгусы, и те мужики хлеб пашут на царя Шамшакана и овощи водят, и от того города Мовгена дорога в Богдойскую землю к царю Шамшакану; а яз де мужик родом Никанской земли, а наша де земля Никанская от Богдойской земли стоит на востоке, река де есть в нашей земли Бучун порубежная, а пала та река своим устьем в море, а людей по той реке много, а людям тем зов Никаны, лица у них черные, бородаты, а другая де река есть неподалеку имя ей Шунгуй, а по той де реке живут, Никаны ж многие люди да город де на той реке стоит, а в том де городе живет царь Никанской Зюлзей, да иные де городы по той реке есть многие, все каменные, а бережемся де мы от Богдойского царя, что де нас Богдойской царь Шамшакан Никанских людей; в пределех, воюет, а всей земли овладеть не может, потому что та Никанская земля несказанно велика, а Никанской де царь ясаку никому не дает; да в той же земли Никанской в нашей родится золото и серебро, и жемчуг в раковинах находят в реке и каменье дорогое, да в нашей де в Никанской земле родятся шелка розные, а делают из шелков из тех камки и отласы и бархоты, а бумагу де хлопчатую сеют, а из той бумаги делают кумачи. И яз Ярофейко того мужика роспрашивал: при какове де то золото и сребро месте родятся? И тот мужик сказал: родится де то золото и сребро: есть де река пала из болот, а впала устьем в море, а та река невелика, на той реке есть Камень, и в том де Каменю та золотая гора, а ломают ту руду золоту ломами железными, и у той де золотой руды стоит город каменной да и служилые люди живут многие на той же реке пониже того Камени, и в той реке находят в раковинах жемчуг, да и серебро на той реке родится; да и в иных местах в той Никанской земли серебро родится во многих местах, а золото родится в одном месте, и из той де Никанской земли во всей орде в Богдоеве земле золото и серебро, и шелк и камки и всякие узорочья, а в иных землях яз де не слыхал про золото и про серебро что родится, опроче Никанские земли. И роспрося тех языков, круг того Ачанского города [368] смекали, что побито? Богдоевых людей и силы их шестьсот семдесят шесть человек наповал, а нашие силы казачьи от них легло от Богдоев десять человек, служилых двое да волных казаков восм человек, да переранили нас казаков на той драке семдесят восм человек, и те от ран оздоровили, и кого убили у нах казаков и кого переранили, тому роспись под сею отпискою; и после той драки тех иноверцов не видали у города ни одного человека, где мы зимовали; и от того места сказывают до Гиляк поплаву десять дней, а Гиляки живут до моря и круг моря. И апреля в 22 день, оснастя свои суды шесть дощаников, пошли мы яз Ярофейко с казаками на тех судах вверх, и канун Троицына дни по верхную сторону Камени сошлися тут яз Ярофейко и с своим войском с ратными людми, что прислал ты, Дмитрей Андреевичь да Осип Стефановичь, служилых людей Тренку Ермолина да Артюшку Филипова и с ними служилых новоприборных Даурских казаков послал ко мне, и яз Ярофейко против наказной памяти у них служилых людей у Третьяка да у Ортемия казну принял, государеву пушку и порох и свинец, и людей приняв, отпись им дал приемную, и аманата взял именем Тоенчу; а что их было Третьяковы да Артюшкины и служилых новоприборных Даурских казаков; и об том он Третьяк с служилыми людми с новоприборными казаками отпись в своей отписке писал обо всей своей службе; и с тех мест стали служить общую службу за един человек. И стояли под улусом неделю, и те мужики ездят далече, и мы им говорили, и под государское величество призывали и ясаку с них прошали, и они близко не едут; и июня в 13 день, били челом государю и по государеву указу мне Ерофейку десятники и рядовые служилые и волные казаки и все войско итти на тех государевых непослушников ратным обычаем войною, и я Ярофейко отпущал их в поход сто сорок человек, и Божиею милостию и государским счастьем и раденьем и промыслом ратных людей служилых и волных казаков, поймали доброго мужика Дючерского; и на другой день приехали братья того мужика, и ясак со своего роду привезли сто соболей, и того мужика и в аманаты посадили. И июня в 15 день сказал тот мужик аманат, что де пониже сего места улус есть, и против того улуса в горе живут иные мужики, и яз Ярофейко послал служилых и волных казаков сто сорок человек, и в том походе поймали пять человек все боканы, и с ними поймали Дючерского мужика с Шингалу, и ко мне Ярофейку привели; и яз их роспрашивал, и они в роспросе винились, что де наши люди не хотят вам ясаку давать, хотят де с вами дратца; и тот мужик сказал, что с Шингалу: есть де войско, многие люди Богдоевы и с: Шингалу и наша Дючерская земля, на усть Шингалу в скопе тысячь с шесть и болши, а вас де тут ждали «как де попловут казаки сверху или снизу придут, и мы де их приманим к берегу да тут де их побьем», и сверху казаков де не дождались, а вы де с ними то место пробежали парусами, и меня де за вами послали для того что де «они станут зимовать, и каков де город поставят, и мы де соберем войска тысячь десять или болши, и их де давом задавим»: и яз его Ярофейко огнем жег, и он те же речи сказал, что де будет к вам войско тысячь десять и с пушками с болшими и с мелким огненным оружьем. И апреля в день отпустил служилой человек Третьяк Ермолин да Ортюшка Филипов сверху, из Банбулаева города, ко мне Ярофейку и ко всему войску служилых шесть человек да волных казаков двадцать один человек и всех: двадцать семь человек, а отпустил [369] их с вестью и с отписками, радеючи государю и его государеве службе, и Божиим судом, яз Ярофейко и с ратными людми и с ними росплылись, друг друга не видали, и не ведомо они живы и не ведомо мертвы; и те служилые и волные казаки, что с Третьяком и Ортюшкою приплыли, челобитную государю подавали, что плыть вниз искать тех двадцати семи человек; и яз Ярофейко их не отпустил потому что невеликих людей отпустить, ино на усть Шингалу войско велико, вся де земля в скопе, а всем нам плыть, ино вверх сего году не взойтить и с отписками не поспеть, государю про нашу службу вестно учинить и тебе, Дмитрей Андреевичь да Осип Степановичь; и под тем улусом стояли две недели. И как мы пришли близко Турончина и Толгина города, и к тем Даурским людем с иноземцы весть посылали, и Турочины дети и его боканы приехали и государю ясаку привезли тридцать семь соболей да девять быков, а те соболи и быки послали с боканами, а лутчие люди не приезжали к нам на суды; и говорил яз Ярофейко толмачем, что де дайте государю нашему ясак полной с своего роду, и живите де без боязни на прежних своих кочевьях; и как добежали до города Турончина и Толгина; и по тем городом и улусом тех иноземцов призывали, и они близко не ездят. И. . . . тех улусов дорога в Богдоеву зёмлю . . царю Шамшакану, . . что, Дмитрей Андреевичь и Осип Степановичь, велено, по государеву указу и по наказной грамоте, выбрать из войска десятьчеловек и отдать служилому человеку Третьяку Ермолину, кто ему люб, и он Третьяк излюбил и выбрал и роспись подал, и яз Ярофейко против росписи ему Третьяку из войска людей тех дал десять человек; и выбрав велено ему Третьяку итти в Богдойскую землю в посланниках, и яз Ярофейко тех Даурских людей призывал и того Третьяка им давали , и они близко не едут и его Третьяка с товарыщи не емлют, и яз ровно тут стоял четыре недели, и те иноверцы и близко не едут; а что у нас есть аманаты их, и яз тем аманатам Туронче с братом говорил: для чего де того Третьяка твои люди не возмут и к царю к Шамшакану не везут? он то говорил как де им взять, . . . . . де земля с вами топере задралася, и вы де многих Богдоевых людей побили, да и нонече де к вам будет войско Богдоево болшое тысячь десять и болше, и как де взять нашим людем того Третьяка с товарыщи, их де к вам не отпустят, и вы де нас побьете. И как будем мы в улусе Кокориеве на усть Зеи реки, и августа в 1 день вышел яз Ярофейко на берег, и Стал говорити ратным и служилым людем и волным казаком: где бы нам город поставить? и служилые люди и волные казаки двести двенадцать человек то сказали: где де будет; годно и где бы де государю прибыль учинить, тут де и город станем делать; а которые воры, государю не радеючи и порудя крестное целованье , не радели тое земли постоянство и порадели своим зипунам и нажиткам: Стенка Поляков волной казак, да Енисейского города казачей десятник, что с Байкалова приплыл, Костка Иванов , Коземка Федоров, Андрюшка Степанов Петров, Байкаловские, да с ними служилой человек Иван Васильев Пан, Ивашко Артемьев, Гаврилко да Гришко да Ивашко Щипуновы, Петрушка Оксенов, Логинко Васильев, Федка Петров, . . . . . . Иванов, Онтонко Павлов, Онтонко Панкратьев, Семейка Сажин служилой, и всех их в том воровском совете человек сто; и тот Стенка Поляков с судном отвалил, да Костка Иванов с судном, да Логинко Васильев с судном , и всех их отвалило три судна, и на тех судах была государева казна, пушки и свинец и порох, [370] и куяки государевы, и тот Стенка Поляков, да Костка Иванов да Логинко Васильев те пушки одну прямо с судна на берег бросили, а другую в воду сбросили; и которые служилые люди и волные казаки у той царской казны со мною Ярофейком остались, и втепоры они росплакались, смотрячи на государеву казну и на тех воров, что они порудили крестное целованье и государеву казну покинули и побежали воровски, и ту царскую казну с воды и с берегу имали, и понесли на свои суды и поставили честно; да они же воры Стенка Поляков, да Костка Иванов да Логинко Васильев с товарыщи что было у них на судах государева пороху, и свинцу и куяков и они воры иное сбросали, а иное с собою повозили, . . . .якори, отвалили, и яз Ярофейко и служилые люди и волные казаки ездили к ним, и говорили и розговаривали и звали их слушати государева указу и наказных памятей и по чему мы на Великой реке Амуре служим, и они говорят: не слушаем де мы наказных памятей, да и близко де к вам нейдем, однажды де мы от вас отехали; да они ж Стенка Поляков, да Костка Иванов да Логинко Васильев с товарыщи воровали и человек с тридцать волных казаков похватали, которые на тех судах были и вверх шли, и перехватали, и перевязали и поплыли, и волные казаки Стенка Вахромеев да Семейка Михайлов и иные казаки, не хотя порудить крестного, целования и царской казны покинуть, и они с судна бросились в воду в однех рубашках, и что у них было оружье и порх и свинец, и ясырь и животы все повозили; да они ж Стенка Поляков с товарыщи войскового живота, свезли на две тысячи рублев да знамя увезли войсковое ж, а цена, пятдесят рублев; и поплыв тот Стенка Поляков с товарыщи, и тех иноземцов громил, и всех их поплыло с тем Стенкою Поляковым, да с Косткою Ивановым да с Логинком, и которых и силно увезли, и всех их сто тридцать шесть человек, а со мною Ярофейком осталося у государевы казны двести двенадцать человек, и из тех, четверых отпустил к тебе, Дмитрей Андреевичь да Осип Степановичь, двух служилых, служилого человека Богдашку Габышева да Сергушку Андреева, да волных казаков Филку Самсонова да Ивашка Гаврилова. И после того Стенки Полякова, на другой день после поплаву тех воров, приехали к нам те Даурские люди князя Турончи дети, и Омутей и Кокурей, и стали далече на поле и близко к нам не едут, и под тех аманатов, которые у нас седят князь Туронча с братом Балдачин зять да Омутеев брат, и прислали с боканы ясаку государю сто соболей и яз Ярофейко велел толмачом призывати к государскому величеству и посланника Третьяка Ермолина на руки давал вести к царю Шамшакану; и они то говорят: как де нам к вам ехати, что де вы обманываете, сказывал де нам толмачь Костка, что де вы хотите нас переимать, и нам он правду сказал, велел отехать Дючерам, да и нонече де те ваши люди поплыли вниз и нашу землю громят, какие де от вас послы, отнюдь де мы к вам нейдем да послов де ваших не возмем; и яз тут стоял ровно шесть недель и тех иноверцов призывали и они близко к нам не едут. А аманатов у нас Даурских мужиков четыре: князь Туронча, да брат его Анай, да Мокалей, да князя Шилгиния сын Тогочей, да Дючерской аманат Тоенча; а ясачной казны государевы в сборе собрано с Даурских людей с Дючерских моего Ярофейкова и розных людей: соболей четырнадцать сороков, да четыре лисицы чернобурых, да две красных, да семь пластин лисьих в одеяле, да в двух шубах тридцать пластин собольих; да что, по го-[371]сударскому счастью Дючерского князя Тоенча изымали служилые люди: и волные казаки, что отпущены из Якутцкого острогу с служилым человеком с Третьяком Ермолиным да с Артемкем Филиповым, и под того мужика государю ясаку взял тот Третьяк до меня тридцать соболей и два соболя да под тогож Дючерского мужика яз Ярофейко взял государева ясаку семдесят соболей да поминочных восм соболей, да в шубе семнадцать пластин собольих, да он же Третьяк взял с Чурончи под сына его Икуля поминочных пять соболей. А того мы, Дмитрей Андреевичь да Осип Степановичь не знаем, где мы зазимуемся, а в Даурской земли на усть Зеи и на усть Шингалу теми людми сесть не смеем, потому что тут Богдоева земля близко, и войско приходит на нас болшое с огненным оружьем и с пушками и с мелким оружьем огненным, чтоб государеве казне порухи не учинить и голов казачьих напрасно не потерять; и летом по той реке Амуру ходим, и тех иноземцов под государское величество призываем, а которые непослушны и непокорны, и тех громим, а, к зиме сплываем вниз; а теми людми, Дмитрей Андреевичь да Осип Степановичь, той земли овладать не можно, потому что та земля многолюдна и бой огненной, а из той земли и с той реки Амура без государева указу сойти на иные реки не смеем. А что, Дмитрей Андреевичь и Осип Степановичь, писал яз, что в верху о поселеньи, и яз было отрядил двадцать человек с хлебными запасы и с пришли ко мне Стенка Васильев Поляков, да Костянтинко Иванов, да Коземка да Ондрюшка Степановы Байкаловские, да Ванька Парфенов, и мне тех людей послать в верх для поселья не дали, отняли, и во всей службе тот Стенка Поляков да Костка Иванов с товарыщи государеве иноверцов отгонили, и землю смяли, и посолство от них же Стенки и Костки с товарыщи стало; а буде иноверцы того Третьяка на поруки возмут, и где годно будет, и яз его в посланники отпущу. А во оных походах убито 20 человек раненых 59 человек.

Из рукописи под заглавием: Списки Якутской архивы, (часть I, в лист, на З82 л.), писанной с подлинных столбцев для академика Миллера, во время путешествия его по Сибири, – Принадлежит Императорской Академии Наук.

Воспроизводится по:

Дополнения к актам историческим, т. III, СПб., 1848, стр. 359 - 371.

Стиль, пунктуация и орфография сохранены, буквы старого русского алфавита заменены современными.

Сетевая версия – В. Трухин, 2011