1647 г. июня 29. — Сказка в Енисейской приказной избе енисейского казачьего десятника Константина Иванова с товарищами о посольстве к монгольскому табуну Турухаю.

/л. 359/ 155-го июня в 29 день. Приход служилых людей Енисейского острогу десятника казачья Костьки Иванова да служилого ж человека Ивашка Самойлова да новоприборново человека Ивашка Ортемьева к мунгальскому князю Турокаю-табунану¹ з государевым жалованьем, з бобром, да с выдрою, да с рысью, да с собольми с парою, да сукна лазоревого вершек. И против того он, князь, чем государю бил челом и что им, служилым людем, толмачем говорил:
Князь Турокая-табунан против царского величества, государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и жалованья встал, в которое время государя нашего они, служилые люди, про государево величество и жалованье ему, князю, речи говорили, слушал и государево жалованье у них, у служилых людей, бобра и выдру и рыси и соболи и вершек, принял и поднял на голову, и государю нашему царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии поклонился. И после того у них, у служылых людей, он, князь, спрашивал: для де чево государь ваш вас к нам послал — земли ли де нашей и нас проведывать и смотреть?
И служилые люди Костька с товарищы ему, князю Турокаю-табунану, про государьское величество государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии речь говорили, что государь их, служылых людей, по своему государеву величеству и милосердому жалованью послал в свою государеву заочную вотчину в Сибирь, а велел им государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии служылым людем итти из Енисейского острогу с атаманом с Васильем Колесниковым и с служилыми людьми в новую землю на Байкал-озеро и проведать про серебряную руду и про серебро, где та серебряная руда есть, и как ис той серебряной руды /л. 360/ серебро делают, и в котором государстве или в которой земли, и какие люди у той серебряной руды живут, и как ис той серебряной руды они серебро делают.
И князь Турокай-табунан государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии служилым людем по ево государеву указу про серебреную руду и про серебро сказал, что де у него серебряной руды нет, а есть де серебряная руда у Богды-царя², и серебро; а которое де царство, того он им, служилым людем, не сказал. И им де тот царь по их вере силен, и серебра де у них много. А снаряд де у него — пушки медные большые и всякое огняное оружье есть потому ж, как де и у вашего государя. А про нашего государя он, Турокай-табунан, слыхал от Китайского государства, что де ваш государь грозен и силен ³. И велел им, служилым людем, он, князь Турокай-табунан, ехати к мунгальскому царю Чичину⁴ для того, что он, Турокай-табунан, под его рукою, а ведает де про него, царя Богду, он, мунгальской царь Чичин.
Приход служилых людей к мунгальскому царю Чичину. Он Турокая-табунана с его вожы ехали, а встретил их ево царев посольской дияк, а спрашивал де их потому ж, что и Турокай-табунан. И служилые люди ему, цареву дьяку, говорили, чтоб им к мунгальскому царю  Чичину итти. И мунгальской царь Чичин их, служилых людей, к себе в то время взять не велел, а велел им дати юрту добрую и честь.
Да на другой день ево ж царев дьяк им, служилым людей, сказал: только де у них есть от их государя подарки, и он де их велить к себе призвать. И служилые люди государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии по его государеву указу говорили, что государь наш своих государевых служилых людей велел к ним, иноземцом, посылать, не бояся их, потому что государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии надо всеми неверными и непокорными цари грозен и силен, а послал де наш государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Русии /л. 361/ обладатель и самодержец, свое государство жалованье, однорядку сукна голубово, да 3 бобра, да 3 выдры, да вершек сукна красново дати ему, мунгальскому царю, посылкою, а не в подарки.
И мунгальской царь Чичин велел их, служилых людей, вести к себе, а идучи им велел, видя юрту свою, перед нею кланятися и садитца на коленках. И служилые люди милостию небесного царя и паметуя ево государево царево я великого князя Алексея Михайловича всеа Русии крестное целованье и милость, не бояся его, мунгальского царя, слова, к нему не пошли и государева жалованья ему посылки не дали.
И мунгальской царь Чичин велел государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Русии самодержца их, служилых людей, по... поить и кормить довольно, а изо... Да им же велел дать... в сажени... потому, что они руской государевы указные ж печатные сажении аршина не знают, и велел их от себя проводить ко князю своему Турокаю-табунану с честию бережно. А на походе они, служилые люди, у царева ж дьяка про серебряную руду и про серебро спрашивали, где та серебряная руда и серебро есть. /л. 362/
И царев дьяк им, служилым людей, про тое серебряную руду и про серебро сказал, что де серебряной руды и серебра есть у Багды-царя много в горах в каменю, а для де береженья у той серебряной руды живут у него, царя, доброво дельново конново войска людей по 20 000 с оружьем беспрестанно, а одежа их — куяки железные под камками и под дорогами, а кони у них потому ж под железными полицами, а бой их огняной всякой пушки и всякой наряд, так же, как де и у вашего государя, а берегут де твое серебряную руду у него, Богды /л. 363/ царя, от Китайского и от нашего Мунгальского государств, а наш де мунгальской царь посылает к нему, Богде-царю, по тое серебряную руду менять собольми, а ломати де им, мунгальским людей, велят тое серебряную руду самим мерою, а лишка де им ломати не велят, а словут де те люди желлинцы, которые тое серебряную руду берегут ⁵.
Приход служилых людей от мунгальского царя Чичина к Турокаю-табунану. И Турокай-табунан им, служилым людей, честь воздал потому ж, и дал им, что принести к нашему государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии золота усичек да чашку серебряную. А ходят де от него, мунгальского царя Чичина, по тое серебряную руду к Богде-царю в одну сторону 3 месяца коньми. А ныне де он, Турокай-табунан, для нашего государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Русии самодержца, посылает по тое серебряную руду к Богде-царю с собольми полтораста человек на велбудах /л. 364/. И государю нашему царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии он, князь Турокай-табунан, с своими улусными людьми хочет быть покорен. И отдал он, Турокай-табунан, нашему государю своих улусных людей 2000 человек и ясаку с них впредь себе имати не хочет. [И о]ни служилые люди, взяли с тех Турокая-[табунана люд]ей  государю 50 соболей... (Утрачено 3 строки.) турокаевых людей до Баргузина-реки устья к атаману к Василью Колесникову 3-е человек. И пришед, они Костька Иванов да Ивашко Артемьев, отдали золото, чашку серебряну ему, Василью. А Ивашко Самойлов идучи от мунгальского царя назад, на дороге умер... (Рукоприкладство по склейкам неразборчиво.)

ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стлб. 308, лл. 359—364. Подлинник.

Примечания:

1. Большинство советских монголоведов считает, что Турухай-табунанг был главой особой этнической группы табунгутов, кочевавших в районе р. Селенги (см. «История Бурят-Монгольской АССР», т. 1, Улан-Удэ, 1954, стр. 151; Н. П. Шастина, Русско-монгольские посольские отношения XVII века, М., 1958, стр. 62—65).
2. Искаженное слово «богдохан». Так именовались маньчжурские императоры.
Первые сведения о князе Богдое были принесены русскими землепроходцами в 40-х—50-х годах XVII в.
Походы в районы Байкала и Амура, центром отправления которых стал Якутский острог, сильно расширяли представление местной администрации как о местном населении, так и о населении соседних земель. Однако некоторые из получаемых сведений носили несколько фантастический характер и не соответствовали действительности. Так, нереальной фигурой являлся и князь Богдой, о котором говорило бурятское и даурское население (см. коммент. 1 к док. № 58).
Ранние сведения о нем находили в расспросных речах якутского письменного головы В. Д. Пояркова, который во время своего похода по Амуру летом 1643 г. от даурского князя Доптыуля услыхал о хане Борбое (по-видимому, искаженное «Богдое»).
Наиболее подробные данные о Богдое были получены Е. П. Хабаровым во время его похода по Амуру летом 1650 г. из рассказа сестры даурского князя Лавкая Моголчак:
«И у того де князя Бокдоя была она, баба, в полону и видела у того князя Бокдоя города Богдой большей и башен много, весь земляной, а в том де городе лавки есть, торгуют всякими узорочными товары, и ясак де тот князь Бокдой збирает со всех даурских князей. И у него де, у князь Бокдоя, в земле родитца золото и серебро и всякие узорочные товары и камение дорогое, да есть де у него ж, у князь Бокдоя, огненной бой, пушки и пищали и сабли и луки ядринские и всякое оружье навожено золотом и серебром, а в светлицах де у него, у князь Бокдоя, и казенки серебряны золочены, ис чево пьют и едят, все сосуды серебряные и золотые, а соболей де, государь, много горазд. А пониже того Бокдоева города великая река Нон впала в великую реку Амур с правую сторону, и по той де реке приходят суды большие с товарами, а ис которых городов те суды приходят, и про то она сказать не ведает. А еще того князя Бокдоя сильнее есть кан. А круг де того города великие люди пашенные, всякого скоту многое множество» (см. «Дополнения к Актам историческим», т. III, СПб, 1848, № 72, стр. 261).
Вряд ли можно согласиться с предположением П. Т. Яковлевой, что здесь речь идет об эвенкийском князе Гантимуре. У Гантимура не было огнестрельного оружия и, тем более, множества пушек. Он никогда не именовался ханом и его влияние не распространялось на народы, жившие по нижнему течению Амура.
Трудно сказать, кто именно скрывается под именем «хана Борбоя», вполне возможно, что это маньчжурский хан Абахай, скончавшийся в 1643 г. В первой половине XVII в., когда русские вышли в бассейн Амура, большая часть южных районов Маньчжурии была захвачена основоположником маньчжурской династии Нурхаци, который создал здесь государство Цзинь и провозгласил себя ханом. В 1626 г. Нурхаци перенес столицу в Шэньян. Сын его, хан Абахай, в 1636 г. принял титул императора, дав своему государству новое название Цин. В 1636—1643 гг. он вел непрерывные войны с Китаем.
При малолетнем сыне его Фулине (цинском императоре Шицзу, девиз правления Шуньчжи) государством правил его дядя — регент Доргунь (см. П. Т. Яковлева, Первый русско-китайский договор 1689 г., М., 1958, стр. 30; С. В. Бахрушин, Казаки на Амуре, Л., 1925, стр. 10—11; В. П. Васильев, Сведения о маньчжурах во времена династий Юань и Мин, СПб., 1863, стр. 68—75; «Очерки истории Китая», под ред. Шан Юэ, М., 1959, стр. 485—492).
3. Эти слова Турухая-табунанга перекликаются с сообщением китайских чиновников Вершинину: «...твоим де царским величеством славою угрозою китайский царь похваляется» (Отписка томского воеводы С. В. Клубкова-Мосальского в Сибирский приказ о пребывании тарского конного казака Е. Вершинина в улусе монгольского тайджи Дайчина).
4. Чичин, т. е. Цецен-хан, — один из наиболее могущественных феодалов Северной Монголии (Халхи). Его полное имя Шолой Далай Сэцэн-хаган (см. Н. П. Шастина, Шара Туджи — монгольская летопись XVII в., М.—Л., 1957, стр. 166).
5. Эти сведения о добыче серебряной руды подтверждаются и другими источниками. С древних времен в Северо-Восточном Китае близ города Телинсяня добывалось очень много серебра, так что Телинсянь назывался тогда Иньчжоу (серебряным округом). После воцарения в Китае Цинской династии добыча серебра была запрещена под тем предлогом, что «счастливую землю, в которой началась династия, нельзя беспокоить» (см. В. П. Васильев, Описание Маньчжурии, отдельный оттиск из т. XII «Записок РГО», СПб., 1857, стр. 49—50).

Воспроизводится по:

Русско-китайские отношения в XVII в. Материалы и документы. Т. 1. 1608-1683. М. Наука. 1969