1645г. сентября 28. — Распросные речи» И.Ю. Москвитина и Д.Е. Копылова, записанные в Томске

[Сст. 1.] Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии холоп твой, Оська Щербатой, челом бьет. В прошлом, государь, во 153-м году блаженные памяти отец твой, государь, государь наш, царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, указал мне, холопу своему, быти на своей государеве службе в Сибире в Томском городе и во всем искать себе, государю, прибыли. И в нынешнем, государь, во 154-м
[Сст. 2.] году сентября в де(нь) сказывал мне, холопу твоему, томских пеших казаков пятидесятник Ивашко Юрьев Москвитин: в прошлом де во 147-м году посылал ево, Ивашка, из Бутальског(о) острогу томской сын боярской Дмитрей Копылов, а с ним, Ивашком, тритцать человек служилых людей, проведовать про серебреную руду и про земли, которые сидят около серебреные руды и которыя земли блиско моря, которых мочно привесть под ево государеву высокою рукою. И он де, Ивашко, на моря ходил полтретья годы и про серебреную руду и про земли, которые сидят около серебреные руды, и про ясачных людей, которых мочно привесть под высокую руку блаженные памяти отца твоего государева, государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии, проведы-[27]вал, а иных де ясашных людей, идучи проходом, он, Ивашко [Сст.3.] с товарыщи (под) государеву высокую руку привел и ясаку с них взял двенатцать сороков соболей, и те де соболи взял у нег(о), Ивашка, в Ленском остроге Петр Головин. И я, холоп твой, того Ивашка Москвитина в съезжей избе роспрашивал, а что он, Ивашко, сказывал про серебреную руду и про земли, которые сидят окол серебреной руды и окол моря, и про ясачных людей, которых привел под высокую руку блаженные памяти отца твоего государева, государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии, и ясак с них взял, а которыми реками он, Ивашко, с товарищи своими из Бутальсково острогу в те земли шел и какими судами и чем сыты были, и я, холоп твой, по тем ево, Ивашковым, распросным речам томского сына боярского Дмитрея Копылова в съезжей избе роспрашивал, как он, Дмитрей, был по указу блаженные памяти отца твоего государева, государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на службе на Алдане реке в Бутальском остроге и из Бутальског(о) острогу от себя томского пятидесятника Ивашка Москвитина, а с ним тритцать человек, на море по серебреную руду и которые земли люди сидят около серебреной руды проведывать посылал ли и будет посылал, почему ему, Дмитрею, [Сст.4] про тое серебреную руду и про тое орду ведомо учинилось. И томской сын боярской Дмитрей Копылов в распросе сказал: как де он, Дмитрей, был на Алдане реке в Бутальском острошке и он, Дмитрей, привел под твою государеву высокую руку лалагирской земли князца Томкони шемана с ево родники и с ево ясачными людьми. И тот князец Томкони шеман ему, Дмитрею, сказал: есть де блиско моряка Чиркол, а на той реке Чирколе гора, а в ней серебреная руда. Да ему ж, Дмитрею, в том же Бутальском острожке сказывал тог(о) князца родних Гуликан те же речи. И я, холоп твой, томского пятидесятника Ивашка Москвитина допрашивал. Только ты, великий государь царь великий князь Алексей Михайлович всеа Русии, укажешь послать своих государевых ратных людей, чтоб тое гору с серебреною рудою и с тою ордою, которые люди сидят около серебреной руды, и иных людей, которые подошли х той серебреной руде, подвесть под свою государеву высокою руку, чтоб был в твоей государеве державе много ль твоих государевых ратных людей надобет и с каким боем [Сст. 5] и строем и в каких збруех и сколько каких запасов тем ратным людем надобет и на сколько лет и как подыматца и с которого города и в каких судах итти и что иных каких запасов и промышленых рыбных снастей и что он, Ивашко, в роспросе [Сст.6] и в допросе и томской сын боярской Дмитрей Копылов в роспросе сказали мне, холопу твоему, и я, холоп твой, те их роспросные и допросные речи послал к тебе, государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии, к Москве под сею отпискою и о том, что ты, государь царь и вели-[28]кий князь Алексей Михайлович всеа Русии, мне, холопу сво-[ Сст.7] ему, укажешь.

Лета 7154 сентября в 28 день в Томском в съезжей избе воеводе князю Осипу Ивановичю Щербатому томской пятидесятник Ивашко Москвитин сказал: в прошлом де во 147 году послал ево, Ивашка, с товарищи тритцать человек из Бутальсково острогу томской сын боярской Дмитрей Копылов на государеву службу проведывать про серебреную руду и про земли, которыя сидят около серебреныя руды, и про ясашных людей, которых мошно под государеву руку привесть. И он де, Ивашко, на государеву службу ходил полтретья года и про серебреную руду и про земли, которыя сидят около серебреныя руды, и про ясашных людей проведывал и про серебреную де руду и про земли, которыя сидят около серебреной руды, и про ясашных людей, которых мошно под государеву руку привесть, проведал, а иных де ясашных людей, идучи проходом, он, Ивашко, с товарищи под государеву руку привел и ясаку с них взял двенадцать сороков самых дорогих соболей, и те соболи у них взял в Ленском остроге Петр Головин и в Томской о том писал, што те [Сст. 8] соболи их збору в государеву казну у них взял. И воеводы князь Осип Иванович Щербатой пятидесятника Ивашка Москвитина роспрашивал, сказывал ты, Ивашко, что ты государю служил, про серебреную руду и про земли, которыя сидят около серебреныя руды, и про ясашных людей проведал, а иных и сам под государеву руку привел и ясак с них взял и ты, Ивашко, с товарищи из Бутальсково острогу коими реками в те земли шел и какими судами шел и чем сыты были.
И томской пятидесятник Ивашко Москвитин в роспросе сказал: как ево, Ивашка, с товарищи тритцати человек из Бутальсково острогу Дмитрей Копылов на государеву службу послал и он, Ивашко, пошел из Бутальсково острогу рекою Маею в вершину шесть недель в дощанике до речки, до подволошной, и тут дощаник покинули, а зделали два струга по шти сажень и шли тою речкою вверх воды десять ден, и прошли до волоку, и те суды на волоку покинули, и до Ульи реки шли волоком день, и на Улье зделали бударку, а Ульей рекою до моря плыли пять дён, и на усть Ульи реки, не дошедчи моря, зимовались, кормились рыбою. И тут он, Ивашко, в зимовье оставил десять человек, и из зимовья в Покров Бо-[ Сст.9]городицы он, Ивашко, с товарищи дватцать человек ходил на море на усть Охоты реки на Шелганскую землю. И как он, Ивашко, пришел на шелганов и их побил, а убил у них шездесят человек и языки поймал. И пришли в зимовье шелганския земли князцы с своими людьми, взяв с собою шестьсот человек, и пришли к ним к зимовью и к ним учали приступать. И он, Ивашко, с товарищи вышед к ним из зимовья на выласку и их побили и лутчево князца Томканея взяли и, взяв, в ево землю к ево людем посылал, чтоб оне были под госуда-[29]ревою рукою и ясак дали. И те ево люди отказали, а что им государю ясаку не давать и под государевою рукою не быть. И он, Ивашко, с товарыщи тово князца повесили. И после тово оне жили в том зимовье до весны. И на страшной неделе в пятницу пришли к ним к зимовью горбиканской земли князец Ковыр, а с ним девятьсот человек. И оне с ним билися. И казаков у них ранили осьми человек, а девятово убили досмерти. И аманатов сына ковырова у них из острошка взял, изенсково князца сына аманата взял же, а у них на приступе племянника ковырова и многих людей побили, а мужика у них доброва взяли и тут ево повесили. А на весну пошли на море на святой неделе, а суды делали зимою, два судна по осьми сажень. А морем шли с вожами подле берег к гилятцкой орде к островам. И как немного островов гилятцкия орды не дошли за днище и вышли на берег и грешною мерою у них ушел вож. И оне, Ивашко с товарыщи, после вожа до [Сст. 10] островов дошли. И гилятцкая земля объявилась и дымы оказались, и оне без вожей в нее итти не смели потому, что люди многия, и их голод изнял, и почали есть траву, и оне от голоду воротились назад. И пришли к берегу в речку и изымали мужика тунгуса и тому тунгусу стали сказывать про островы, где оне, Ивашко с товарыщи, были. И тот тунгус им говорил, что были де оне тут, где гилятцкая орда, от коих островов воротились. И тот же тунгус сказывал им, за тем де островом пала в море река Омур. И по Омуру реке на усть реки живут сиделыя люди деревнями, в трех деревнях триста человек, а имя им натки, а хоромы у них, сказывает, избы и дворы, как у руских людей, а хлеб к ним провадят сверху Омуром рекою, а крепости у них окол тех деревень никакой нет, а бой лушной да копейной, а железа на них куяки и пансыри, а делают те куяки и пансыри сами. А вверх Омуром рекою от натак итти до реки, до Чирколы, 7 дней, и тут гора, а в ней руда серебреная, а окол той горы живут князцы, а на той горе стоят караульщики человек по триста и то серебро плавят, а людей тут не пущают, а живут тут мастеры плавильщики, а караульщики стоят с луками да с копьи. А от той горы вверх реки Чирколы и по сторонам сидят многия [Сст. 11] люди деревнями, а в деревнях дворов по пятидесяти и по сту и по полутораста, а пашут пашню, и лошадей и всякой животины и мелкой много, и вина, сидят по рускому и холсты ткут по рускому ж, а крепостей окол тех деревень нет никаких. А сиделых людей в деревнях, и тот тунгус сказывает, много добре, а везде бой лушной да копейной, а пищалей нет. Да вверху реки Чирколы плавят медь, а взяли у тово тунгуса он, Ивашко, с товарыщи котлы. И тот тунгус сказал, што тое медь плавят вверх реки Чирколы и делают там же.
А по Омуту реке живут житьем и кочевым обычаем тунгусы, а промышляют соболи, а пашней у них нет, а в Омут реку пали многия реки, а по тому Омуту и по тем рекам жи-[30]лых и кочевых тунгусов горазно много и промышляют собольми ж.
А как он, Ивашко, с товарыщи своими шел к морю с тунгусами и ему сказывал тунгуской князец, што у нево была взята жена ево в полон в ту орду, где руда серебреная, на Омур реку, и та жена к нему вышла сама друга с тунгускою. И те де бабы были в то время тут же с теми тунгусами: И он, Ивашко, взяв с собою толмача и тех баб с товарыщи своими роспрашивал: как они были в полону, в которой земле. И те тунгуски ему, Ивашку, в роспросе сказали: были де оне в ор-[ Сст. 12]де на Омуре реке, а как орду зовут, и оне имя забыли, а тут де гора, а в ней руда серебреная. И тое де руду плавильщики плавят и многия люди живут деревнями и хлеб пашут, а бой у них лушной, а приходят де к той горе Амуром рекою с моря суды большия с торговыми людьми, а с какими товары торгуют, и оне про то не ведают. А у которово тунгуса зимовал он, Ивашко, и тот тунгус сказывал то ж, что ходят де с моря в Омур реку торговые суды, а которово государства и с какими товары, тово тунгус не ведает. Да у тово ж де тунгуса взяли он, Ивашко, с товарыщи три круга серебреных, а носят их на платье набив. И тот тунгус сказал, што то серебро той горы, где плавят плавильщики. И как де он, Ивашко, вышел в Ленской острог, и у нево один кружек взял Петр Головин и государеву казну, что он собрал, ходя з государевых непослушников, двенатцать сороков и роспись всему ево ходу. А как пришел в Томской город, и у нево взял кружек серебреной же Иван Кобыльской, а третей у нево, Ивашка, украли в Тобольском городе, как он ходил с Томсково города по государевы хлебныя запасы.
[Сст.13] И воевода князь Осип Иванович Щербатой в Томском в съезжей избе томского сына боярского Дмитрея Копылова роспрашивал: как он, Дмитрей, был по государеву указу на Алдане реке в Бутальском острошке и ис тово Бутальсково острошку от себя Томсково пятидесятника Ивашка Москвитина, а с ним тритцать человек, на море про серебреную руду, которые орды люди сидят окол серебреныя руды, проведывать посылал ли и будет посылал, почему ему, Дмитрею, про тое серебреную руду и про тое орду, которые орды люди сидят окол тое серебреныя руды, ведомо учинилось.
И томской сын боярской Дмитрей Копылов в роспросе сказал: как де он, Дмитрей, был по государеву указу на Алдане реке в Бутальском острошке, и он, Дмитрей, привел под государеву руку лалагирской земли князца Томкони шемана с ево родники и с ево ясашными людьми, и ясак с них вновь государю взял, и в заклад в оманаты ево, князца, взял, и тот князец Томкони шеман ему, Дмитрею, сказал: есть де блиско моря река Чиркол, а на той реке Чирколе гора, а в ней серебреная руда, а окол тое руды живут в орде сиделыя многия [Сст. 14] люди, а живут домами своими, устроены дворы, а городов [31] у них никаких нет и иных никаких крепостей нет же, а ис той руды плавят серебро. А у тех сиделых людей во всех деревнях устроены пашни и лошадей и всякой животины много. А у той горы он, князец, бывал сам.
Да ему ж, Дмитрею, в том же Бутальском острошке сказывал тово князца родник Гуликан те ж речи, а сказывал, што он у той горы и в той орде бывал и не одинова. Да и многия ево родники и ясашныя люди ему, Дмитрею, сказывали те ж речи.
И он, Дмитрей, слышел от тово князца и от ево родников и от ево ясашных людей те слова про те сиделыя люди и про гору, в которой серебреная руда, послал от собя пятидесятника Ивашка Москвитина, а с ним тритцать человек, чтоб тех сиделых людей и тое гору, в которой серебреная руда, проведать.
И ему, Дмитрею, прислан на перемену ис Томсково сын боярской Остафей Михалевской, и он, Дмитрей, отдав ему, [Сст. 15] Остафью, острог и заклатчиков и недождався с моря пятидесятника Ивашка Москвитина, пошел в Томской.
И воевода князь Осип Иванович Щербатой Ивашка Москвитина допрашивал, как укажет государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии послать своих государевых ратных людей, чтоб тое гору с серебреною рудою и с тою ордою, которыя люди сидят около серебреныя руды, и иных людей, которыя подошли х той серебреной руде, подвесть под ево государеву высокую руку, чтоб были в его государеве державе, много ль государевых ратных людей надобет и с каким боем и строем и сколько каких запасов тем ратным людем надобет и на колько лет и как подыматца, ис которово города и в каких судах итти.
И томской пятидесятник Ивашко Москвитин в роспросе сказал: Как государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии изволит послать на море для тое горы, где серебреная руда, и для тех сиделых людей, которыя сидят около той горы, где серебреная руда, и для иных земель, которыя подошли х той серебреной руде, чтоб тое гору, где серебреная руда, и тех сиделых людей, которыя сидят окол серебреныя руды, и которыя подошли х той серебреной руде, чтоб [Сст. 16] тех людей подвесть под ево государеву руку и та б гора была в ево государеве державе.
И людей надобет на меньшую статью тысяча человек в збруех, в пансырях или в латах, в шабках в железных, в наручьях, а бой бы был огненной, пищали длинныя, да копья, да десять пушек скорострельных или иных малых, чтоб через волок мошно двум человеком несть весом в четыре пуда, да пушечные запасы и ядра, да в запас пищалей служилым людем тысяча пищалей для всяково нужново времени и дли охочих людей, и знамена, да служилым людем пороху по [32]

Запись о возвращении в Якутск отрядов Ивана Роброва и Ивана Москвитина в июле 1641 года [ЦГАДА, ф. 1177, оп. 3, 1647, ст. 57, л. 46 (14)].

[33] полупуда на человека, а свинцу то ж. Да пожаловал бы государь, велел служилым людем дать барабаны и трумбачей и сурмачей для строю, а в тех иноземцах то диво и страшно.
Да пожаловал бы государь, велел дать кузнецов, которыя умеют пищальное и замошное делать, и делей неводных четыре тысячи сажень, две тысячи мотов нитей, чем починивать и сшивать неводы, четыре тысечи сажень веревок лышных, дватцать тысеч подольников морских для рыбново же промыслу, да десеть тысечь уд морских, чем на море и на реках [Сст. 17] рыбу ловить, чем служилым людем сытым быть, и для иноземцов, чем потчивать, вина горячево и для служилых людей [от] цынги и мыту, да перцу и сукон летчин дватцать половинок червчатых и желтых, да аглинсково шесть половинок светлозеленых да желтых и красных, да олова два пуда, чем иноземцов по ево государеву жалованью дарить.
Да пожаловал бы государь служилых людей своим государевым жалованьем денежным и хлебным на три года, чем бы на ево государеву службу поднятца, а за хлеб деньгами.
Да пожаловал бы государь, велел до Енисейсково острогу своим государевым ратным людем дать суды и всякия судовыя снасти ис тех городов, ис которых ратныя люди пойдут, а, как пойдут из Енисейсково, и государь бы служилых людей пожаловал, велел дать суды и всякия судовыя снасти новыя на все суды, в чем поднятца служилым людем, и железныя всякия снасти, чем делать на реках и на море суды и якори.
(Далее от столбца оторван кусок.)
[Сст. 18] ...даревым ратным людем для тое серебреныя руды и для тех людей, которыя сидят около тое серебреныя руды, тысеча человеком, и укажет им дать свое государево жалованье денежное и за хлеб деньгами ж на три года, и велит им дать пансыри или латы, да шапки железныя и наручьи, и копья, и пушки, и запасныя пищали, и всякия пушечныя и пищальныя запасы и рыбныя снасти, чем рыба ловить, чем служилым людем сытым быть, и всякия судовыя снасти, и весь ратной строй, и снасти железныя, чем делать на реках и на море суды и якори, и плотников, и кузнецов. И тое гору, в которои серебреная руда, и тех людей, которыя сидят окол тое серебреныя руды, под государеву высокую руку привесть мошно и учинить в ево государеве державе.
Да пожаловал бы государь четырех попов для ради смертново часу, да мастеров, хто б тое серебреную руду знал, да плавильщиков, кому б то серебро плавить, да мастеров, хто б знал меденую руду, и плавильщиков, да толмачей якутцких, тунгуских, братцких, да скоб медных мелких судовых дватцать тысеч, чем суды конопатить, да четыре тысечи гвоздья тесовых больших в пять вершков и в четверть, и железа на прибылыя снасти и на усечки, чем стрелить ис пища-[Сст. 19]лей, и мастера железныя руды да мастера ж селитреному де-[34]

Последний «сстав» записанных в Томске «распросных речей» И. Ю. Москвитина.

[35]лу, либо где обыщетца селитреная земля и железная руда, да лекарей, кому раненых и больных лечить.
А збиратца с служилыми людьми в Енисейском остроге, потому что из Енисейского острогу ко всем землям, которыя под государеву руку приводят дороги и всем людем притон в Енисейском, а, собрався в Енисейском, тут и зимовать, а запасы всякия тут готовить, а другая зима зимовать на Илимском волоку, а третья и зимовать на морском волоку, а на весну, прося у бога милости, итти на море и тем летом мошно доитти до Омуру реки, где сидят натцкия люди, и до Чирколы реки, где серебреная гора, и над ними промышлять тем же летом сколько милосердый бог милости своей подаст.

На обороте 2 сстава надпись: Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии.
Вторая надпись: 155 г. сентября в 17 день подал томской сын боярской Дмитрей Копылов.
На обороте 1 сстава также имеются три пометы: «В доклад», «В столп» и «О Алдане реке».

ЦГАДА. Сибирский приказ, опись 17, ст. 25. сст. 1—19

Комментарии:

Сстав (в дальнейшем «сст.») 1.
Щербатой Осип Иванович был воеводой в Томске с 1645 г. по 1648 г. В Томск был отправлен еще при царе Михаиле Федоровиче (умер 13 июля 1645 г.). Челобитная Щербатого была написана вскоре после получения в Томске известия о вступлении на престол сына Михаила Федоровича — Алексея Михайловича, царствовавшего до 1676 г.
«153-й год», или 7153-й год («от сотворения мира»), закончился 31 августа 1645 г. Поэтому сентябрь 1645 г. Щербатой уже относил к новому, «154-му году».
В первом сставе осталась невписанной дата «распроса» И.Ю. Москвитина, но из последующего текста нам достоверно известно, что воевода О.И. Щербатой расспрашивал Москвитина 28 сентября 1645 г. (см. начало 7 сст.).
Сст. 2. Москвитин Иван Юрьевич был отправлен Д.Е. Копыловым из Бутальского острожка на верхнем Алдане в поход «на Ламу» (Тихий океан) не ранее конца мая и не позднее начала июня 1639 г.
В походе Москвитина участвовали 20 томских казаков и 11 красноярских, всего 31 человек. В настоящее время в результате кропотливой работы в ЦГАДА удалось достоверно установить имена 16 участников этого похода: Анисимов («Онисимов») Иван, Бурлак Иван Васильевич, Варламов Степан, Денисов «Пенька», Евдокимов («Овдокимов») Тимофей, Епифанов Еремей, Иванов Афанасий, Иванов Василий, Иванов Дружин, Иконник Прокопий, Колобов Нехороший Иванов (он же «Иванов Косой Томской», или «Иванов Кривой Томской»), Москвитин Иван Юрьев, Немчин Алфер Алексеевич, Петров Семен (прозвище «Чистой») — «тунгуской толмач» (переводчик). Ремез Иван, Трофимов Дорофей.
Рядовой казак «Ивашко Юрьев Москвитин» стал именоваться «Москвитиным» потому, что он пришел в Сибирь из Подмосковья. Его имя уже встречается в списке служилых людей Томского острога за 1626 г. (см. «Томск в XVII веке. Материалы по истории города со вступительной и заключительной статьями прив.-доц. П.М. Головачева». СПб, без года изд., стр. 34).
Копылов Дмитрий Епифанович. Отчество Копылова установлено по одному из документов Сибирского приказа (ст. 1567, л. 228). Д.Е. Копылов переселился в Томск вместе со своим отцом, был поверстан в казаки и довольно быстро [36] продвинулся по служебной лестнице. Уже в начале 30-х годов он в чине атамана водил томских казаков в различные походы, в частности «в Киргизы» (юг Сибири — север Монголии). О некоторых из них см. И.Е. Фишер. Сибирская история... СПб, 1774, стр. 475—476, а также изданный в 1959 г. сборник документов «Русско-монгольские отношения в XVII веке». В 1635 г. после очередного возвращения «из Киргиз» Копылов услышал от тазовских казаков о богатствах Ленского края. С согласия Москвы томский воевода И. И. Ромодановский отпустил Д.Е. Копылова вместе с группой томских служилых людей в Ленский край. 31 января 1636 г. И.И. Ромодановский вручил атаману Д.Е. Копылову свою «наказную память» (копия этого документа хранится в Архиве Академии наук, ф. 21, опись 4, т. 17, док. № 197, лл. 381—383). Отряд Копылова вышел из Томска в начале февраля 1636 г. Следовательно, во второй декаде февраля 1961 года исполнилось 325 лет замечательному событию — началу исторического похода Копылова на восток — похода, во время которого Москвитин и его 30 товарищей первыми из русских вышли на Дальний Восток, на берега Тихого океана, открыли реки Улья, Охота, Уда, Шантарские острова и острова, населенные нивхами (Удд, Лангр и Сахалин), собрали первые сведения об Амуре, Тауе и других реках Дальнего Востока.
«Полтретья года» — два с половиной года. Москвитин исчислял длительность своего похода от выхода из Бутальского острожка до возвращения в Томск.
Сст. 3. Головин Петр Петрович — первый воевода Якутска. Известен тем, что добирался от Москвы до Якутска три года. Впервые прибыл в Якутский (Ленский) острог 18 июля 1641 г., т. е. как раз в момент возвращения туда И.Ю. Москвитина и части его спутников. (См. примечание 4 к нашей вводной статье.)
Сст. 4. Шаман эвенк Томкони (Томконей) попал впервые в Бутальский острожек осенью 1638 г. О «Чирколе» см. примечание 5 к вводной статье.
«Моряка» — здесь явная описка. Надо: «моря река».
«Гора, а в ней серебреная руда». В многочисленных сообщениях середины XVII в. указывается, что подобная гора с серебряной рудой была во владениях даура Лавкая. Но русские, придя во владения Лавкая на верхнем Амуре, никакой горы с серебряной рудой не обнаружили.
Если учесть, что Томкони говорил, что эта гора находилась «блиско моря», то более вероятно, что это сообщение относилось к низовьям Амура. Помощник Г. И. Невельского — Н.К. Бошняк слышал рассказы нивхов и ульчей о «серебряной горе» на одном из озер вблизи устья Амура. Однако сам Бошняк смог лично убедиться в том, что этот рассказ был легендой. Более вероятно, что этот рассказ следует отнести к горе Оджал, которую местные жители (нанайцы) называли издавна «серебряной горой». Подробнее об этом см. нашу статью «О местонахождении Ачанского городка». «Советская археология», 1960, № 3., стр. 331—332.
«Збруи» — доспехи служилых людей.
Сст. 8. В рассказе Москвитина перечисляются далеко не все этапы его похода на Тихий океан. Он ничего не говорит о восьмидневном плавании из Бутальского острожка до устья Маи. Не упоминает Москвитин и о том, что на Улье они позже сменили «бударку» (байдарку) на ладью. В упоминавшейся «скаске» казака Нехорошего Иванова Колобова все это описывается более подробно.
Сст. 9. «Шелганы» — один из родов эвенов (ламутов) Охотского побережья.
«Горбиканской земли князец Ковыр». Здесь идет речь о весьма влиятельном на Охотском побережье эвенском князце (тайоне) Ковыре, из рода киларов. Он пользовался большим влиянием и в эвенском роду горбикан. Наиболее подробные и ценные сведения о всех этих родах XVII в. даны в докторской диссертации Б.О. Долгих «Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке» («Труды института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая»; нов. сер., т. 55. Изд. АН СССР, 1960). См. там же сведения о верхнеалданских лалагирах.
Впоследствии И.Ю. Москвитина обвиняли в том, что он проявил излишнее доверие к эвенам, особенно к Ковыру. В наказной памяти от 7 июля 1615 г. казаку Д.И. Богданову, уходившему в верховья реки Маи, говорилось: «не так делать, как в прошлом, в 148 году (1639—1640 гг.) на Ульи реки томские служи-[37]лые люди жили небрежно, без караулу, и тот Ковыря, пришед, у них аманата своего отбил...» (ЦГАДА, ф. 1177, оп. 3, 1645, ст. 46, л. 230).
«Святая неделя» — пасха (в 1640 г. была в апреле).
«Грешная мера». По-видимому, здесь идет речь о «мере» горячего вина, которую выпили участники похода во время «отстоя» у берега.
Сст. 10. Москвитин ошибочно указывал, что будто бы на устье Амура жили «натки» (нанайцы). Устье Амура заселено на самом деле гиляками — нивхами, о которых вполне можно было сказать: «хоромы у них... избы и дворы, как у руских людей».
«Куяки» — легкие кольчуги.
Сст. 11. Сообщение о людях, которые живут в верховьях «Чирколы» (Шилкара), «пашут пашню» и имеют «лошадей и всякой животины и мелкой много, и вина, сидят по рускому и холсты ткут по рускому ж», бесспорно относится к поселениям даур верхнего Амура.
Река «Омут» — река Амгунь, левый приток Амура.
Когда весной 1644 г. вниз по Зее плыл отряд В. Д. Пояркова, русские в селениях находили самые разнообразные сосуды из меди. (Об этом см. ЦГАДА, ф. Якутской приказной избы, оп. I, ст. 43, лл. 357—361). Часть медных сосудов поступала на Амур от маньчжуров и сахалинских айнов (так наз. «куги-вун» — медные котлы).
Сст. 12. Серебряные колечки в те годы были весьма широко распространены по всему Амуру. Первые такие кольца привез с Витима Максим Перфильев. По-видимому, эти кольца попадали на Амур от маньчжуров.
В наказной памяти воеводы П.П. Головина Василию Пояркову, уходившему на Амур в 1643 г., также имеется упоминание о том, что И.Ю. Москвитин в «150 году» представил Головину подробные сведения о своем походе (см. «Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете», 1861, т. I, отдел V, «смесь», стр. 1—2). К сожалению, составленная в Якутске со слов Москвитина «роспись всему ево ходу» до сих пор не найдена.
Кобыльской Иван Дмитриевич был послан в Томск в феврале 1639 г. вместе с новым воеводой И.И. Лобановым-Ростовским. Но в пути Лобанов-Ростовский умер, и И.Д. Кобыльскому пришлось некоторое время выполнять обязанности томского воеводы. Во время возвращения И.Ю. Москвитина в Томск И. Д. Кобыльской исполнял обязанности помощника нового томского воеводы С.В. Клубокова-Мосальского.
За хлебными припасами И.Ю. Москвитин был отправлен из Томска в Тобольск осенью 1642 года.
Сст. 14. «Сын боярской Остафей Михалевской», бывший польский пленный, принял у Дмитрия Копылова Бутальский острожек 4 октября 1639 г. (акт о принятии острожка хранится в архиве ленинградского отделения Института истории, Якутские акты, картон 1, л. 360).
Сст. 16. «Пансыри» (панцири), латы, железные «шабки» и «наручья» — металлические доспехи служилых людей XVII века.
«Нужное время» — время опасностей и лишений.
«Дели неводные» — составные части неводов.
«Веревки лышные» — веревки из лыка.
Сст. 17. «Летчины» — оторочка.
Сст. 19. «Железа на прибылыя снасти и на усечки» — железные инструменты для оснастки судов и для отрезания пуль от свинцовых «чушек».
«Илимский волок» — волок с Илима на реку Куту, приток Лены.
«Натцкия люди» — нанайцы.
«155 г. сентября в 17 день» — 17 сентября 1646 г.
ОТ РЕДАКТОРА: Заявление о том. что казаки повесили князца Томконея (он же шаман Томкони, Томкани, Амкани), опровергается рядом документов. Известно, например, что Томконей был в Якутске у воеводы Головина во второй половине 1641 года, он же был проводником у Пояркова. Неправдоподобно и заявление об убийстве «шездесят» шелганцев.

Воспроизводится по:

Полевой Б.П. Новый документ о первом русском походе на Тихий океан. Труды Томского областного краеведческого музея Том VI, выпуск 2, Томск, кн. изд-во, 1963. с. 26—37