1643 г., не ранее ноября 26. – Отписка тобольских воевод в Москву о строительстве кочей в Тюмени и условиях плавания по Обской губе

Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Русии холопи твои Гришка Куракин, Михайло Гогарин, Ивашко Переносов, Гришка Лукин челом бьют. В нынешнем, государь, во 152-м году ноября в 22 день в твоей государеве цареве и великого князя Михаила Федоровича всея Русии грамоте за приписью дьяка Григорья Протопопова к нам, холопем твоим, писано. Писал де к тебе ко государю из Мангазеи воевода князь Петр Ухтомской, что в прошлом де во 150-м году августа в 18 день на море под Черными горами твои государевы кочи и его, князь Петров, и торговых и промышленных людей кочи ж погодою розбило, и твои государевы хлебные запасы, которые посланы были в Мангазею на твое государево жалованье служилым людем и ружником и оброчником, морскою водою розмыло, и его, князь Петровы, запасы и торговых людей товары потонули.
Да про те ж твои государевы мангазейские хлебные запасы и про кочи и про воеводцкой и торговых и промышленных людей товары в Сибирском приказе Мангазейский стрелец Васька Петров сказывал в роспросе: в прошлом де во 150-м году на Мангазейском море у Черных гор розбило твоих государевых два коча с хлебными запасы да воеводцкой коч да торговых людей четыре коча, потому что на твоих де государевых кочах кормщиков и знатцов, служилых людей, в морском ходу не было. А они де, служилые люди, того морского ходу нихто не знали, а как бы де кормщики, которые море знали, были, и твои де государевы кочи мочно было уберечь и розбой бы морской не был, для того — где де те кочи розбило, и ниже того была река Столбовая. И в тое де было реку, только б хто знал, уйти от погоды было мочно. А они де, не знаючи тое реки, пробежали версты с три, а розведали де они тое реку после того морского розбою. А которых де твоих государевых хлебных запасов, что и осталось — сыскали мехов с полтораста, и те де все водою розмыло, а иные песком занесло, потому что мешки с мукою все были гнилые, а иные мешки мыши перепортили, и в те де мешки водою муку песком наволокло. А находили де те мешки не в одном месте по кошкам на трех верстах. И те де достальные мешки воровская юрадцкая и пуровская, и надымская самоядь себе розвозили. А только б де твои государевы запасы с мукою были в новых мехах, и который бы де запас морем и выкинуло, и те б де хлебные запасы собрать было мочно и истери б тем достальным запасом не было.
[114] Потому де, государь, те твои государевы хлебные запасы в кочах и пропадают и на море их розбивает, что их из Тобольска позно отпущают. А задержка и мешкота тем хлебным запасам учала быть, потому что на Тюмени де кочи учали делать позно. В прошлом де во 150-м году отпущены с твоею государевою рожью кочи с Тюмени после Троицына дни, а в Тоболеск пришли до Петрова дни за два или за три. Да ис тех де кочей в Тобольску рожь выгружали ден десять, а как выгрузили, и те де кочи им отдали и велели им на те кочи отдавать хлебные запасы [нрзб] то ж ден десять и больши. И той де мешкоты в Тобольску в выгруске и опять в нагруживанье простою было недели с три. А кочи де перед старыми кочами учали делать больши двемя саженьми, а людей живет на кочах не по многу, человек по десяти и по штинатцати, а больши де того не живет, а гулящих людей для грузу приимать не велят, а только б де те кочи на Тюмени делали зимою ранее и делали б ис сухово лесу и поспевали те кочи к полой воде и отпущали их в те ж поры, как с Верхотурья и ис Туринсково и с Тюмени отпущают лодьи с хлебные запасы по первой полой воде, и те б кочи приходили в Тоболеск ранее и отпущать их учали тож ранее. А как де твои государевы хлебные запасы ис Тобольска воеводы князь Петр Пронской с товарищи учали с ними за море в Мангазею отпущать, и они де, служилые люди, воеводам князю Петру Пронскому с товарищи в те поры били челом, что ход учал быть позной и для б тово дали им знатцов и кормщиков, чтоб хто знал море, в погоду розбойные места, кошки и каменье обходить или где от погоды в реку уходить. И в Тобольску де воеводы князь Петр Пронской с товарищи в том им отказали и кормщиков и знатцов не дали, а сказали, что де им таких людей не наимывать. И за тем де твоим государевым хлебным запасом и кочам на Мангазейском море погодою и розбой, а твоей государевой казне поруха учинилася.
А прежде того с такими твоими государевыми хлебными запасы ис Тобольска отпускивали того ранее до Петрова дни и кончае с Петрова дни, и кормщиков и карбасы и якори и шеймы и всякие судовые снасти давали добрые. И на море теми якори в погодье отстаивались и тем морем, как отпускивали ранним ходом, летним тишином до Мангазеи дохаживали здорово, и в той твоей государевой казне была прибыль и им, служилым людям, нужи и скудости и голоду не было. И ныне де в Мангазее за хлебными запасы их братья, многие служилые люди, и жены их и дети помрут з голоду, потому что в Мангазее де в твоей государевой казне хлебных запасов нет ни одной чети, а взять и купить негде, потому что торговых и промышленных людей кочи з запасы морем розбило ж. И только де по твоему государеву указу учнут вперед с Тюмени в кочах твои государевы хлебные запасы отпускати в Тоболеск по первой полой воде за льдом вскоре, и в Тобольску б верхних [115] городов хлебных запасов не перевешивали и не выгруживали и за тем же весом из Тобольска в Мангазею без задержки отпущали, и в том бы де твоей государевой казне порухи и убыли, служилым людем нужи и скудости, и голоду не было. А что де у тех хлебных запасов в Мангазее сверх той твоей государевой меры хотя и привес будет, и тот де привес в тех хлебных запасех будет в твоей государевой казне, а убыли в том твоей государевой казне никакой не будет же.
А делают де на Тюмени по вся годы только коча по два, и те ис сырово лесу, а в иной год и по три, а больши де того не делывали. И у тех бы де кочей быть у плотников в приставех им, мангазейским служилым людем, которых отпущают с твоими государевыми хлебными запасы в Мангазею, и те де служилые люди те кочи и утуги и седелки и всякие крепости учнут делать для себя крепче и тверже.
И мне б, холопу твоему, Гришке велеть отписать на Тюмень к воеводе, а велети б на Тюмени на кочевое дело лес готовить с осени после Семена дни вскоре, и те кочи велети б делать в Великой пост в добром и в сухом лесу и подъемом прежних больши и крепче, и отпущати б те кочи с Тюмени в Тоболеск на весне по первой полой воде не замешкав, за льдом вскоре, а ис Тобольска б те кочи с хлебными запасы отпущати в Мангазею также не испустя летного морского раннего доброго ходу, в кое время бывают на море тихие погоды, чтоб тех кочей с хлебными запасы для того раннего из Тобольска отпуску на море не розбивало и твоим бы государевым хлебным запасом порухи, а в Мангазее служилым людем и ружником и оброчником в хлебном жалованье скудости и твоей государеве всякой мяхкой рухледи и ясачному и десятинному збору недобору не было. А кормщиков, государь, и знатцов на море за теми твоими государевыми хлебными запасы посылать ли и перед прежним в прибавку якорей и шейм и всяких судовых снастей, и в прибавку ж людей давать ли, и где тех кормщиков и знатцов имать, и перед прежним по кольку человек, и якорей и шеем и всяких варовых веревок в прибавку давать — и о том нам, холопем твоим, в твоей государеве грамоте твоего государева указу не написано.
А в нынешнем, государь, в 152-м году до твоей государевой грамоты писал я, холоп твой, Гришка на Тюмень к воеводе к Якову Колтовскому и после Якова Колтовского к письмяному голове к Григорью Семичеву, а велел им на Тюмени для Мангазейского отпуску под твои государевы хлебные запасы к весне зделать четыре коча. А как твоя государева грамота пришла, и я, холоп твой, Гришка той же час на Тюмень к письмяному голове к Григорию Семичеву писал же, а велел я, холоп твой, Гришка на то на все кочевое дело лес готовить с осени вскоре и те кочи велел делати в Великой пост [116] в добром и сухом лесу и подъемом прежних больши. И с Тюмени те кочи отпускать в Тоболеск на весне по первой полой воде, не замешкав вскоре, и у плотников в приставех у того кочевого дела велел быть мангазейским служилым людем, чтоб они те кочи и утуги и седелки и вские кочевые крепости делали крепче и тверже.
И в нынешнем же, государь, во 152-м году ноября ж в 26 день, да и наперед того многижда писал к нам, холопам твоим, с Тюмени письмяной голова Григорий Семичев, что до 150-го де году делывали на Тюмени кочи по осьми сажень, а давали от дела по тридцати по осьми рублев. А во 150-м де и во 151-м году делали кочи большие по десяти сажень, а давали им от дела по сороку по три рубли и к тем де деньгам в прибавку, займуючи они, кочевщики, деньги, делали кочи и в том обдолжали и обнищали и сидят де те кочевые плотники в съезжей избе, а денег на кочевое дело по сороку по три рубли не емлют и лесу на кочевое дело не готовят. И он де, Григорей, в том кочевом деле по кочевых плотниках по Микифорка Мануйлове с товарищи велел поручные записи доправить, и те четыре коча к весне совсем изготовить и с павоски — против прежних тобольских отписок. И кочевые де плотники Микифорко Мануйлов с товарищи стоят на правеже, а с правежу сажает их в тюрьму, потому что поруки де по них нет, и денег на то кочевое дело не емлют, потому что де им, плотникам, в ту цену тех кочей не зделать. И о кочевых, государь, кормщиках и о знатцах, и о прибавочных людех, и о якорех, и о всяких судовых снастях, и о наемных прибавошных деньгах вели нам, холопам своим, свой государев указ учинить.

РГАДА Ф. 214. Стб. 123. Л. 60 — 68. Подлинник.

Воспроизводится по:

Обдорский край и Мангазея в XVII веке, Сборник документов. Екатеринбург, 2004. № 32. С. 113 – 116